Россия. Век XX. 1901–1964. Опыт беспристрастного исследования

Это, без сомнения, совершенно безосновательная «концепция», ибо слишком много имеется доказательств того, что Сталинградской битве с самого начала придавалось безусловно первостепенное и решающее значение. Вместе с тем, как ясно из вышеизложенного, разгром врага под Сталинградом не умаляет значения продолжавшегося четырнадцать месяцев противостояния под Ржевом…

Глава четвертая Итоги войны

Предшествующее изложение сосредоточилось на событиях 1941–1942 годов, и это вполне естественно, ибо ход войны в 1943–1945 годах воссоздан в обширной литературе о ней гораздо более ясно и правдиво: победы под Курском, в Белоруссии (летом 1944 года) и т. д. незачем было «лакировать» (они и так великолепны) в «доперестроечные» времена, и затруднительно «очернять» в конце 1980-х – 1990-х годах.

Вместе с тем существует наиболее тяжкая, мучительная проблема, на основе которой (сначала в так называемых самиздате и тамиздате, а с конца 1980-х и в общедоступной литературе) осуждают и попросту проклинают «методы» войны в целом – как в период наших поражений, так и в период побед. Речь идет о проблеме человеческих потерь 1941–1945 годов. Ныне «демократические» СМИ постоянно внушают, что «цена победы» была непомерной, и потому это как бы даже и не победа…

Потери в самом деле были громадны, но суть нынешней пропаганды заключается в том, что «вину» за них возлагают не столько на врагов, сколько на «своих», – прежде всего, разумеется, на Сталина.

Опубликован, например, документ от 27 мая 1942 года – директива Сталина руководству Юго-Западного фронта (командующий – С. К. Тимошенко, член Военного совета – Н. С. Хрущев, начальник штаба – И. X. Баграмян), начавшего с 12 мая Харьковское сражение, в ходе которого были чрезмерные потери. «Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? – писал Главнокомандующий. – Воевать надо не числом, а уменьем»[732].

Однако в глазах многих людей этот сталинский выговор Тимошенко и другим предстанет, без сомнения, как лицемерный (хотя дело ведь идет не о показном публичном требовании сократить человеческие потери, а о предназначенном для трех адресатов секретном документе).

Знакомясь с иными нынешними сочинениями о войне, читатели волей-неволей должны прийти к выводу, что Сталин, да и тогдашний режим в целом чуть ли не целенаправленно стремились уложить на полях боев как можно больше своих солдат и офицеров, патологически пренебрегая тем самым и своими собственными интересами (ибо чем слабее становится армия, тем опаснее для режима)…

И поскольку главная цель многих сочинений, затрагивающих вопрос о потерях нашей армии, заключалась, в сущности, не в исследовании реальных фактов, а в обличении Сталина и режима в целом, предлагались абсолютно фантастические цифры – вплоть до 44 миллионов (!) погибших военнослужащих…[733]

Полнейшая абсурдность этой цифры совершенно очевидна. В начале 1941 года население СССР составляло, как выяснено в последнее время посредством тщательнейших и всецело достоверных подсчетов, 195,3 млн человек, а в начале 1946-го людей старше 5 лет в стране имелось всего лишь 157,2 млн[734]; таким образом, «исчезли» 38,1 млн человек из имевшихся в начале 1941-го[735]. Утрата, конечно же, огромна – 19,5 % – почти каждый пятый! – из населения 1941 года[736]. Но в то же время очевидна нелепость утверждения, что в 1941–1945-м погибли-де 44 млн одних только военнослужащих – то есть на 6 млн (!) больше, чем было утрачено за эти годы людей вообще, включая детей, женщин и стариков.

Однако дело не только в этом. Даже и 38,1 млн «исчезнувших» людей нельзя отнести целиком к жертвам войны, ибо ведь и в 1941–1945 годах люди продолжали уходить из жизни в силу «естественной» смертности, которая уносила в то время минимум (именно минимум) 1,3 %[737] наличного населения за год (не считая младенческой смертности), то есть за пять лет – 6,5 %, что от 195,4 млн составляет 12,7 млн человек (повторю: по меньшей мере столько).

Кроме того, не так давно были опубликованы сведения о весьма значительной эмиграции из западных областей СССР после 1941 года – эмиграции поляков (2,5 млн), немцев (1,75 млн), прибалтов (0,25 млн) и людей других национальностей; в целом эмигранты составляли примерно 5,5 млн человек[738].

Таким образом, при установлении количества людей, в самом деле погубленных войной, следует исключить из цифры 38,1 млн те 18,2 млн (12,7 + 5,5) человек, которые либо умерли своей смертью[739], либо эмигрировали. И, значит, действительные жертвы войны – 19,9 млн человек, не считая, правда, смерти детей, родившихся в годы войны.