Россия. Век XX. 1901–1964. Опыт беспристрастного исследования

И, в сущности, точно так же, как Рюмин, игнорируя несообразности, уже упоминавшийся публицист А. И. Ваксберг в 1993 году (!) пишет о Тимашук: «Донос заурядной стукачки, утверждавшей, что Жданова умертвили лечащие врачи (в действительности Тимашук направила свою записку еще при жизни Жданова! – В. К.) … Вряд ли когда-нибудь мы узнаем, была ли Тимашук подсуетившейся одиночкой… или выполняла чье-то секретное поручение (напомню, что диагноз Тимашук был полностью подтвержден вскрытием. – В. К.). Так или иначе… схема будущих событий… – продолжает Ваксберг, – разработана и утверждена: пропагандистская кампания завершается публичным процессом, где выносятся, разумеется, всем без исключения смертные приговоры. Казнь совершается на Красной площади. Осужденных вешают на Лобном месте. Немедленно вслед за этим повсеместно начинаются еврейские погромы… радио передает обращение знаменитостей еврейского происхождения Сталину – просьбу спасти их соплеменников от справедливого народного гнева депортацией в безлюдные районы Дальнего Востока… Процесс намечался на март, но уже в феврале были наспех сколочены на Дальнем Востоке тысячи непригодных даже для хлева бараков (есть непроверенная версия, будто они были подготовлены еще раньше), запасные пути под Москвой забили товарными вагонами без нар, в отделениях милиции крупных городов составлялись списки подлежащих депортации…» (цит. соч., с. 293, 294).

Выше цитировалось сочинение Я. Я. Этингера, в котором нарисована примерно такая же картина, как и в сочинении Ваксберга, но первый – в отличие от второго – рисовал ее не сам, а со слов Булганина. Между тем Ваксберг «сообщает» обо всем от себя лично, как будто он сам, например, удостоверился в наличии на Дальнем Востоке в феврале 1953 года «тысяч бараков» для двух с лишним миллионов евреев СССР, – хотя и почему-то не сумел «проверить» версию, согласно которой бараки были «сколочены» ранее февраля… И это, скажу без обиняков, попросту непристойно. Ведь, как говорится, ребенку понятно, что для реализации намеченной на март (и не состоявшейся-де только из-за смерти Сталина) грандиозной акции по переселению на расстояния в несколько тысяч километров двух с лишним миллионов людей была совершенно необходима заблаговременная и очень существенная подготовка. А ведь абсолютно никаких сведений о подобной подготовке не имеется.

Выше упоминалось о редкостной по своей лживости книжке З. С. Шейниса «Провокация века». Между прочим, этот субъект в 1958 году в соавторстве с членом Ревизионной комиссии ЦК КПСС В. М. Семеновым[1037] сочинил самую первую по времени книжку, разоблачавшую пороки государства Израиль, а через тридцать с небольшим лет заявил, оправдываясь, что эта книга-де «принесла пользу»: «Она рассеяла в Израиле иллюзии о политике советских правящих кругов»[1038]. Вот так вот!

Однако даже Шейнис – в отличие от Ваксберга – все-таки не стал «сообщать» о пресловутой «депортации» от себя лично. У него был «информатор» – «Николай Николаевич Поляков, работавший в аппарате ЦК ВКП(б), а до того сотрудник службы безопасности. Последние годы жизни, – сообщает Шейнис, – Н. Н. Поляков тяжело болел. Перед кончиной он решил облегчить душу. Два человека[1039] записали его показания: “В конце 40-х – начале 50-х годов было принято решение о полной депортации евреев. Для руководства этой акцией была создана комиссия… секретарем был я, Поляков. Для приемки депортируемых в Биробиджане форсированно строились барачные комплексы по типу концлагерей… Одновременно составлялись по всей стране списки (отделами кадров – по месту работы, домоуправлениями – по месту жительства) всех лиц еврейской национальности, чтобы никого не пропустить. Было два вида списков – на чистокровных евреев и на полукровок… Операцию было намечено осуществить во второй половине февраля. Но вышла задержка… со списками – требовалось больше времени; для этого Сталин установил жесткие сроки: суд над врачами 5–7 марта, казнь (на Лобном месте) 11–12 марта”» (указ. соч., с. 122–123).

Я готов допустить, что «показания» Полякова действительно были записаны. Ведь Шейнис – может быть, подсознательно готовя алиби себе самому – счел необходимым сообщить, что Поляков в «последние годы жизни тяжело болел». Болезнь его могла быть и психической, и в этом случае объяснимо принадлежащее ему абсолютно нелепое «сообщение» о том, что-де в бесчисленных домоуправлениях и отделах кадров предприятий и учреждений страны[1040] лихорадочно составлялись списки евреев и полуевреев, но страна узнала об этом только в 1992 году от Шейниса!