Россия. Век XX-й (1939-1964)

Современный историк Е.Ю. Зубкова, говоря о росте валового сбора зерна в хрущевские годы за счет освоения целины, вместе с тем утверждает, что «аналогичный прирост можно было бы получить за счет повышения урожайности на уже освоенных землях… однозначный поворот к целине, по существу, означал отказ от интенсивных методов подъема сельского хозяйства, возвращение на прежнюю (начатую Революцией. — В.К.) дорогу… использования новых ресурсов — благо таковые еще существовали. Фактически это означало… возврат к „панацейным“ и „быстродействующим“ средствам решения экономических проблем, нередко сводящимся к внеэкономическому принуждению либо сознательному энтузиазму. На реальную политику определенное давление оказывали и настроения нетерпения, идущие снизу. Их влияние… подталкивало руководство к использованию… прежних методов „штурма и натиска“[573].

В этом рассуждении Е.Ю. Зубковой выразилось плодотворное стремление понять ход истории не в „культовом“ духе. Так уж сложилось, что после 1953 года и Хрущев, и будущий его обличитель киносценарист Тендряков, и миллионы рядовых людей — в особенности молодых — делали, в общем, одно дело, которое все они так или иначе считали продолжением великого дела Революции.

Но это продолжение уже не несло в себе той энергии и безоглядности, которые двигали страну после 1917 года, и не могло занять много времени.

Еще в июне 1957 года, как известно, 7 членов Президиума ЦК из 10 — не считая самого Хрущева — выступили против „авантюризма“ в проводимой им политике — прежде всего экономической. До сего дня имеет хождение внедренная в те времена версия, что дело шло о борьбе „сталинистов“ против „антисталиниста“ Хрущева. Однако, во-первых, вопрос о Сталине тогда в сущности вообще не обсуждался, а, во-вторых, против Хрущева выступили не только давние сподвижники Сталина Молотов и Каганович, но и намного более молодые, вошедшие в Президиум ЦК только в 1952 году, виднейшие руководители экономики М.Г. Первухин и М.З. Сабуров; не менее характерно, что за Хрущева были такие сомнительные „антисталинисты“, как Микоян и Суслов (третьим из защитников Никиты Сергеевича был его украинский выдвиженец Кириченко).

Однако силами давнего сподвижника Хрущева, председателя КГБ (заменившего в 1954 году МГБ) И.А. Серова, были срочно собраны члены Пленума ЦК, большинство из которых еще не „разочаровалось“ в Никите Сергеевиче и проводимой под его руководством политике, и расправились с „оппозиционерами“.

К 1964 году, когда Президиум ЦК во второй раз решил отстранить Хрущева, в его составе от Президиума 1957 года оставались двое — Микоян и Суслов. Но теперь все 10 членов, кроме несколько колебавшегося осторожного Анастаса Ивановича, выступили единогласно, да и Пленум ЦК на этот раз собрал не Хрущев, а его противники, — с помощью опять-таки председателя КГБ, которым был тогда В.Е. Семичастный. Правда, судя по его позднейшему рассказу, имелись и в то время члены ЦК, поддерживавшие Хрущева.

Пока заседал (еще до Пленума) Президиум, в кабинете Семичастного раздаются „звонки“: „Слушай, что ты сидишь, там Хрущева снимают! Надо спасать идти!..“ Другой звонит: „Слушай, там Хрущев уже победил! Надо идти спасать Политбюро!“ Я потом, уже на второй день, с Брежневым созвонился и говорю: „… я уже не смогу в следующую ночь членов ЦК удержать, потому что они начинают бурлить и могут пойти к вам спасать кого-то — или вас, или Хрущева…“ И в 6 часов — Пленум»[574]…

По-видимому, не столько осознавая со всей ясностью, сколько ощущая и малую «полезность», и большую опасность той реанимации «революционных» действий и призывов, которые периодически исходили от Хрущева (притом, повторю еще раз, с опорой на достаточно широкие слои населения), его сподвижники определили все это по-своему удачным термином «волюнтаризм», и 14 октября 1964 года отправили Никиту Сергеевича в отставку.