Россия: власть и оппозиция

Коммунисты должны пойти на уступки первыми. Ибо их вина за происшедшее велика. Это они голосовали на своих конференциях и съездах за Горбачева и Ельцина, это они создали такое общество, которое удалось разрушить, расчленить, опрокинуть. И они должны стать другими. Макияжем здесь не обойдешься. Политическая прагматика требует от коммунистов создания национальной модели. Они не будут в этом первыми, ибо уже китайцы продемонстрировали, что такое социализм с китайской спецификой. Именно за такой формулой — будущее всех коммунистических сил.

Доктрина новой коммунистической партии должна быть скорректирована в этом направлении. Логически неизбежный для них шаг — во имя русской модели отказаться от всего того в марксистско-ленинской идеологии, что будет этой модели противоречить. А противоречит в ней этой модели очень и очень многое.

Первое. Если мы говорим о русском пути, то нет и не может быть места марксистскому универсализму, уверяющему, что весь мир будет идти одним путем, тем, который описан Марксом. Нет и не может быть идеи о торжестве коммунизма в мировом масштабе, и собственно русский коммунизм не хочет и не должен торжествовать в мировом масштабе. Он претендует лишь на то место в истории, которое связано с местом и ролью русской цивилизации.

Второе. Если мы говорим о русском пути, то нет и не может быть места тому пренебрежительному отношению к азиатскому производству, «азиатчине» и прочему, которое весьма характерно для Маркса как западника.

Третье. Если мы говорим о русском пути, то это путь традиционных для России целей и ценностей. Тем самым, это путь с приоритетом духовного над материальным, — качественного над количественным. Таким образом, русский путь не может и не должен базироваться на отчуждении от высших смыслов и ценностей, на десакрализации, что весьма характерно для марксистской доктрины.

Четвертое. Если мы говорим о русском пути, то нет и не может быть того экономического детерминизма, который, безусловно, существует в марксизме. Бытие определяет сознание — эта формула противопоказана в случае, если речь идет о русской траектории, русском способе движения в истории.

Пятое. Если мы говорим о русском пути, то тем самым мы уже определяем наше отношение к государству, конфессии, нациям. Все эти отношения резко отличаются от того, что говорится на эти темы в марксистско-ленинской доктрине.

Представим себе, что коммунисты осуществляют смену координат в предложенном нами направлении. В этом случае речь идет о качественно иной партии, нежели та, которая именовала себя КПСС. Речь идет о партии с другими фундаментальными характеристиками. И, вместе с тем, речь идет о партии, преемственной по отношению к историческим результатам России в советский период. Ибо эта партия заявляет, что, несмотря на высокую степень несовместимости коренных положений марксизма с Россией, русской традицией и русской историей, России все же удалось выработать внутри национального тела такие нейтрализаторы, такие иммунные идеологические механизмы, которые ослабили пагубное действие антирусского, антинационального, антигосударственного компонента в коммунистической доктрине и, напротив, усилили те позитивные моменты, которые в этой доктрине, безусловно, имеются и которые необходимо признать патриотическим силам, зациклившимся на своем антикоммунизме, не совместимом, как мы уже показали, с целостностью истории и национально-государственным строительством. Шаг навстречу друг другу — это прежде всего идеологический шаг, основанный на новом понимании того явления, которое называется коммунизмом, и на осознании необходимости связывания времен во имя новой, преемственной по отношению к Российской империи и СССР государственности.

Патриотические силы некоммунистического типа должны признать, что, во-первых, сохранение империи требовало смены духовной доктрины с сохранением преемственности этой доктрины по отношению к предшествующей, ибо империя держится не на голой национальной идее, но духом, а Православная Церковь (чье величие как мистического тела мы не только не отрицаем, но и утверждаем, даже с большей силой, нежели наши ортодоксально-конфессиональные оппоненты) в качестве имперского связующего начала своей роли не выполнила. В этом смысле вопрос стоит о признании объективного значения красной идеи как государственного преемника традиционных конфессий России, и в первую очередь, православия. Разумеется, здесь может идти речь лишь о новом понимании красной идеи, поскольку та ее форма, которая предъявляется ортодоксальными коммунистами, для этой роли, естественно, непригодна.

Вот здесь-то в этой именно непригодности и таится опасность раскола, опасность тканевой несовместимости между двумя государственными силами, действующими на сегодняшнем этапе российской истории.