Россия, восстань!

Все русское ценное, высокое, героическое, все государственно-могущественное и культурно-плодотворное, – великий царь Петр, защитники Троице-Сергиева, Минин и Пожарский, Суворов, Нахимов, Отечественная война, русская императорская армия, флот, и флот Цусимы, и царские солдаты 1914 года – все это «принято» и воспевается теперь в советской России как исторические «герои советской страны».

Больше того: даже и русские святые. Благоверный князь Александр Невский тоже принят большевиками в пантеон своих героев.

За тех же русских героев, за ту же героическую Россию сражались и гибли белые. За нее одну – героическую Россию – миллионы русских расстреляны и миллионы мучаются в концлагерях…

Но именно в величии, славе и доблести нашей России, всей дореволюционной исторической России, советская власть как бы ищет теперь нового вдохновения и вместе оправдания большевистского разгрома. Стране точно бы возвращается отшибленная историческая память, и в былом русском духовном мире ищут советчики духовной опоры для себя.

Это, несомненно, так. Средний слой большевиков – кировцы. Они-то перехватили русский тон, как можно думать, у расстрелянных ими военных заговорщиков. И стране, подавленной марксистской трупарней и дурацкими марксистскими трафаретами, внезапно открылась огромная отдушина: в Россию.

На страну, где все марксистски-умышленно, все мертво, хлынула живая Россия. Таковы впечатления.

И решительно рано предугадывать, что еще свершится в нашем отечестве из начавшегося там с новой силой столкновения живой, исторической и органической России с марксистской бездушной и беспощадной теорией, в стране явно рушащейся.

Несомненно одно: в стране уже открылись «ножницы» между новым, слагающимся русским духовным сознанием и всей инерцией коммунистической советской власти.

Власть и хозяйство, вся человеческая деятельность и творчество, по-прежнему в тисках шаблонного карломарксового трафарета. Страна по-прежнему в раскаленной клетке нелепого и противоестественного марксистского опыта, изнурившего ее до дна, сбившего ее с ног в коммунистическом беге на месте и на холостом ходу – вплоть до истощения самого биологического состава народа.

Ни на йоту не переменился и весь советский террористический аппарат истребления и угнетания. Страна по-прежнему во власти Мехлисов. Страна либо концлагерь и расстрел, либо донос и паек.

И вместе с тем русская отдушина допущена. Стране, несомненно, дан некий «психологический нэп», русская передышка.

Но Россия допущена в СССР урезанной, отключенной от своего духовного лона.

Стоит ли говорить, что духовный мир России, ее победы и испытания, мощный духовный образ во все времена восходил всегда на одних дрожжах, на одной духовной закваске: на вдохновении и восхищении, на христианском гении и жажде утверждения человеческой жизни в ее божественном величии.

Но именно русское христианство и сегодня – основной враг советской власти.

Московские газеты могут умильно писать о «звоне московских колоколов», о «духовенстве, шествующем в золотых ризах», – заметьте, «духовенство», а не «попы» – на сцене, в опере «Иван Сусанин», о «доблестном великом князе Александре Невском», о «суворовских чудо-богатырях», но в те же дни советский «Безбожник» (1939 год, № 2), выпускаемый, кстати сказать, с тиражом в 155 тысяч, печатает подлую карикатуру, где русская солдатская присяга изображается так: офицер и «поп» силком придавливают солдата к Евангелию, тут же стишки:

В зубы крест, а в горб кулак —

Одурел солдат бедняга,

Называлось это так:

Добровольная присяга…

Допущены Пушкин и Петр. Но никогда и никак советская власть не откроет стране, что всем духовным существом героической, христианской России, ее движущей победной силой всегда были вера и верность: вера Кресту, верность знамени.

Россию допустили, но отпоротой от духовного лона, с убиенным духом. Это до того бросается в глаза, что даже там открыто решаются о том писать. Совершенно поразительно письмо некоего старого ленинградца, опубликованное тоже в «Безбожнике».

Наивный человек высказывается по поводу нового «героического курса»:

«Для поддержания нравственности, особенно для воспитания молодежи, нужна религия. У нас распространяется популярность о геройстве и героях, а религия учит – на житиях Святых. Я считаю, что это может дополнить одно другое, по существу одинаковое».

Поразительно, что после многих лет истребления советской властью русского народа и его духовного склада неведомый смельчак открыто призывает – и где? – письмом в «Безбожник» вернуться к воспитанию народа на житиях святых, верно понимая существо русского героического победного духа, его религиозное, житийное существо.