Россия – возврат к могуществу. Обретение силы и национальной идеи

Простой народ всегда ближе к Потоку жизни, он есть естественная часть его, и поэтому всегда тонко чувствует ложь или глупость, когда имеет возможность услышать новейшие проповеди и увидеть живьем проповедников. Но даже в своих страданиях, бесправии, угнетении народ всегда ощущает и общую потерю сопротивляемости общества, в котором живет. Кроме царившей несправедливости и личного бесправия народ чувствовал и отсутствие «правды» в действиях своих правителей, их неспособность восстановить здоровье нации. Это и ранее приводило русский народ к бунтам, теперь же предгрозовые настроения пронизывали русское общество с низов до верха.

Крупный металлург России В.Е. Грум-Гржимайло писал в частном письме в 1924 году, вспоминая дореволюционное время: «Была больна вся нация, от поденщика до министра, от нищего до миллионера – и, пожалуй, интеллигенция была в большей мере заражена, чем простой народ. Она была распространительницей этой заразы лени и лодырничества».

К концу монархии среди имущих и «культурных» слоев распространилась духовная и физическая лень, свойственная субпассионариям, т.е. людям, ставящих на первое место личный комфорт и безопасность. О былых временах и свершениях подлинно пассионарных предков остались лишь воспоминания. Процитируем Л. Гумилева, ссылавшегося на русскую литературу того времени:

«Илья Ильич Обломов и его слуга Захар – лентяи. Однако их предки отбили от татар Заволжья богатые земли, завели на них доходное хозяйство и построили себе удобные красивые дома, наполнив их книгами и картинами. Предки Раневской развели вишневый сад, который она пустила на ветер. Купчики из пьес Островского тратят капиталы, сколоченные их дедами. Так что же характерно для «русского» психологического типа: строгое собирательство или веселое, беззаботное расточительство? Видимо, то и другое, но в зависимости от эпохи, т. е. фазы этногенеза. Эти изменения идут неуклонно».

Видный советский историк Рой Медведев писал; «Россия была беременна революцией еще до вступления ее в Первую мировую войну. Ни одна из проблем, которые стали причиной революции 1905–1907 гг., не была решена. Сохранение в России основ самодержавия, представлявшего в первую очередь власть крупных землевладельцев, полуфеодальные отношения в деревне, бюрократизм и коррупцию, неравноправие народов, населявших Россию, растущая зависимость от иностранного капитала, прогрессирующее обнищание значительных масс городского и сельского населения, но также идущий одновременно процесс быстрого развития капитализма – все это размывало и разрушало фундамент когда-то прочного здания императорской России».

Еще до 1905 года князь Евгений Трубецкой писал Николаю II: «Надвигающая революция угрожает нам конфискацией, подвергает опасности саму нашу жизнь. Гражданская война не более чем вопрос времени. … Тем ужаснее будет тот последующий и последний взрыв, который ниспровергнет существующий строй и сровняет с землей русскую культуру».

Последовавшая вскоре революция 1905 года потерпела поражение, но породившие ее силы продолжали нарастать. Уже в феврале 1914 г. за несколько месяцев до начала войны бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново писал царю: «В случае военных неудач социальная революция в самых крайних ее проявлениях у нас неизбежна. … Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже представлению».

Западная Европа имела перед началом Первой мировой войны развитую электротехническую и химическую промышленность, авиастроение, автомобилестроение, металлургию – основу мощной военной промышленности. У России ничего подобного не было. Образцы артиллерийского и стрелкового оружия закупались за границей, как и немногочисленные самолеты. Мощности по производству боеприпасов оставались недостаточными, что привело вскоре после начала войны к «снарядному голоду».

Во время войны, к концу 1916 года государственный долг России составлял 64 миллиарда золотых рублей, что превышало четыре государственных бюджета. Дороговизна продуктов питания и угроза голода неудержимо распространялась по стране.

Из опубликованной статистики Нижегородской губернии на начало 1917 года: «хлеб вздорожал в 14 раз, пшено в 8 раз; из свободной продажи исчез сахар. В Балахнинском, Горбатовском, Семеновском и Макарьевском уездах разразился голод, сотни людей пухли от голода и умирали».

Налицо почти полная утрата русским этносом сопротивляемости. Это произошло вскоре после празднования трехсотлетия династии дома Романовых, т.е. через три века после великой Смуты. И вот опять… В сложившихся за столетия несправедливых трудовых и имущественных отношениях, в путах устаревших традиций, дисциплине, структуре и культуре управления, при низком образовании народа, и поэтому низкой квалификации работников – все это делало невозможным быстро повернуть дело к лучшему и возродить былую пассионарность и жизненность. Русский этнос окончательно терял свою сопротивляемость и Силу, и такое произошло перед лицом смертельной опасности вражеского порабощения.