Россия всегда права!

– Я вымазался, mama, – ответил наследник, слово «мама» он произнес на французский манер, с ударением на последний слог.

– Вымазался? Чем ты так вымазался… Господи, а если в глаза попадет. Пойдем… Когда ты научишься себя вести, мне перед визитерами стыдно!

Их Величество утащила Наследника куда-то в дом, а граф Ежи остался на террасе. Какое-то время он тупо смотрел на стену, а потом до крови ударил по ней кулаком.

Как же скверно все…

Через несколько минут Государыня появилась уже одна.

– Я сказала Павлу собирать вещи. Сколько есть времени?

– Немного, Ваше Величество. В Тетерборо нас ждет самолет.

Государыня пристально смотрела на графа Ежи своими изумительными глазами.

– Я не поеду в Россию.

– Ваше Величество, я должен доставить вас в Россию.

– Я сказала, что я не поеду в Россию. И точка.

Как же все-таки все скверно.

Граф Ежи незаметно хватанул воздуха – как перед прыжком в ледяной бассейн.

– Сударыня, Его Императорское Величество Николай Третий поручил мне доставить вас в Россию, и я не могу этого не сделать. Однако, если вы не желаете быть в Санкт-Петербурге, мое поместье под Варшавой к вашим услугам. В конце концов, Варшава – это тоже Россия.

Все тайное когда-то становится явным. Николай еще с юношества отличался непостоянством и влюбчивостью, а Моника Джелли, француженка по крови и гражданка САСШ, была совершенно непохожа на русских женщин, готовых ждать мужа, пока он вернется из очередного похода, утешая себя тем, что каждый раз он все-таки возвращается в дом, к детям. Вполне возможно, что графиня Елена была не так уж и неправа в своих обвинениях. И правду знали только они двое. Да еще, возможно, Павел.

– Вы готовы стать изгоем при дворе, граф?

– Ваше Величество, я не был при дворе уже несколько лет, и мнение придворных о тех или иных вещах меня совершенно не интересует. Я долгие годы живу в Париже, и мое поместье под Варшавой – исключительно для вас, я сам останусь в Париже. Суть моих коммерческих предприятий требует моего постоянного присутствия.

– Постоянного присутствия?

Императрица пожала плечами.

– Что там Павел… господи. Сейчас, граф, я вернусь, и мы поедем. Чемоданы вон там, у двери, будьте любезны…

У машин еще один специалист по имени Павел работал со спутниковым терминалом, раскрыв его на багажнике машины.

– Что там? – спросил его граф Ежи.

– Пан командир, кажется, они установили блок-пост на дороге, пятью километрами южнее. Когда мы ехали, этого не было.

Граф Ежи прикинул – ехать через блокпост вооруженными до зубов, да еще когда в стране объявлен красный, крайний уровень готовности, – не самое умное решение.

– Объезд есть?

– Да, пан командир. Вот здесь, по сельским и через этот городок. И потом – на трассу, крюк километров десять.

– Едем так.

У выезда с виллы граф Ежи приказал остановиться, подошел к охранникам, охранявшим поместье.

– Мы уезжаем.

– Да, сэр, – кивнул охранник, – у нас все оплачено. Счастливого пути.

Граф Ежи достал бумажник, отсчитал десять купюр по тысяче рейхсмарок каждая.

– Извините, других нет. Но рейхсмарку можно обменять почти один на полтора к доллару, если знать где. Проводите до Тетерборо?

Старший группы охраны немного поразмыслил и протянул руку.

– С удовольствием, сэр.

При этом радиосвязь между машинами установлена не была, порядок действий в критической ситуации не оговорен, две группы защиты не знали друг о друге практически ничего. Но граф Ежи, пусть и довольно удачливый разведчик, в вопросах боевых действий не слишком смыслил и решил, что чем больше людей и стволов, тем лучше.

Вместо того чтобы ехать на юг по федеральной трассе, они проехали около полутора миль на север и свернули на так называемую фермерскую дорогу – их делают и поддерживают в нормальном состоянии либо сами фермеры, либо власти графств. Эта была сделана по самой простой технологии – щебень, прикатанный катком и залитый гудроном. В европейской России такая дорога расползлась бы после первой же зимы, а здесь стояла по нескольку лет.