Россия всегда права!

Гасиенда представляла собой строение на горном склоне, но горные склоны здесь были не голые, как с западной стороны, а покрытые лесом. Как и полагается в Латинской Америки – гасиенда была белой, она была окружена высоким забором, и в ее составе была даже вертолетная площадка, где сейчас замер «Белл» армейского образца. Аппарат давал изображение в термооптическом режиме, было видно, что на территории гасиенды полно вооруженных людей.

– Не меньше двадцати.

Пилоты мрачно переглянулись – это значит, что еще как минимум два раза по столько находятся внутри самой виллы, отдыхающая и бодрствующая смена. А скорее всего, боевиков еще больше, поскольку это внешняя охрана периметра, а есть еще и охрана самого Альварадо.

– Внимание! До двадцати бойцов противника на открытой местности. Наблюдаю автоматическое оружие, реактивные гранатометы. Две зенитные установки, похоже на «Эрликоны», – одна в северной части комплекса, другая на крыше основного здания! Наблюдаю расчеты, активности нет! Определяю цели как приоритетные.

– Программируй птицу. Ударим по ним первыми.

Никто даже не думал подавлять скорострельные «Эрликоны» ракетами с вертолетов – это была бы игра со смертью. По установкам нанесет удар беспилотник, и только если они будут подавлены – вертолеты появятся над целью.

– Так… еще что?

– Вон то здание. Слева. Возможно, там казарма.

– Есть…

– Его тоже.

– «Драгун», здесь «Вышка-контроль», выйдите на связь немедленно!

Оба пилота подумали об одном и том же – отмена операции. Действовал режим радиомолчания, авианосец мог запросить экстренный сеанс связи лишь в самой критической ситуации…

– «Вышка-контроль», здесь «Драгун», прошли береговую черту! Семь минут до объекта.

– «Драгун», здесь «Вышка-контроль», крупные силы противника на подходе к цели, крупные силы противника на подходе к цели. Переключайтесь на получение информации со спутника!

– Есть, «Вышка-контроль», минуту…

Второй пилот, исполнявший обязанности штурмана и специалиста по работе с информацией, нашел канал передачи данных со спутника, идентифицировал себя, ввел код доступа и вывел данные на большой экран по центру приборной панели.

– Пресвятой Господь…

По горной дороге, ведущей к гасиенде, двигался бронетранспортер со скорострельной пушкой, за ним – бронированный внедорожник, за ним – два бортовых грузовика. В кузове каждого стоял крупнокалиберный пулемет и виднелись солдаты. Еще один пулемет был на кронштейне у пассажира в кабине грузовика.

Перу. Горная дорога

Полковник Эухенио Камасо, статный здоровяк лет сорока, был жесток, предусмотрителен и осторожен, и только потому он прожил до сорока лет и был полковником. В этих местах звания присваивались не по заслугам, а тем, кому повезло выжить. Именно поэтому он ехал в горы в бронированной машине в сопровождении бронетранспортера и двух отделений элитного антиповстанческого батальона Los Tigres.

Полковник Эухенио Камасо был одним из тех офицеров, которые в восьмидесятые годы замирили континент и которые в новом тысячелетии угрожали сбросить его в пучину войны всех против всех. Родился в семье офицера, был направлен по квоте в военное училище. Окончил его в числе пяти лучших на курсе и был направлен в «Школу Америк» – центр подготовки офицеров армий латиноамериканских лимитрофов, расположенных в САСШ. Там его научили кое-чему другому… Была, конечно, и общевойсковая подготовка, но основные курсы были другие. Противодействие инфильтрации, перекрытие каналов поставки оружия, операции по прочесыванию, контрреволюционные действия, бой в городах, борьба с коммунистическими ячейками, техника допросов с пытками и без таковых, избавление от тел так, чтобы не осталось следов. В отличие от наших методов – мы обвязывали тело парой килограммов взрывчатки и подрывали, – здесь предпочитали концентрированную серную кислоту, в которую иногда бросали и живых. Вот отсюда, из стен сего почтенного заведения и брались латиноамериканские полковники, которые потом вешали президентов, жгли подозреваемым лица паяльной лампой, отправляли их полетать с вертолета в антарктических водах. Нет, мы в России тоже не безгрешны, война с террором в любой стране превращается в озверелое уничтожение себе подобных. Разница была в том, что мы воспринимали это как беду, а они – как норму.

За восьмидесятые и девяностые годы прошедший подготовку в САСШ полковник прошел путь от первого лейтенанта до полковника, командира всех противоповстанческих операций в столичном регионе, успел озвереть, обагрить свои руки кровью, и не раз, возненавидеть собственный народ и потерять троих из пятерых друзей. Одного взорвали, другого убила телка, которую он подцепил, кажется, революционно настроенная студентка, третьего расстреляли по приговору трибунала. Он стал хитрым, предусмотрительным, он отправил семью из страны, жил один на территории военной базы, пережил несколько покушений и ответил на них арестами и пытками. В досье североамериканских спецслужб он значился вполне надежным и лояльным.