Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Нет, как запрет, так и его отмена были реально значимы лишь для двух категорий советских граждан, а точнее — почти исключительно гражданок (и почти исключительно — москвичек).

Одна категория — это писаные русские красавицы того сорта, о которых писал еще Лермонтов, констатируя полное единство в них души и тела, ибо их прекрасное тело и есть их бессмертная душа.

Вторая категория — тоже далеко не дурнушки из семей новой советской «элиты», чаще всего — чиновной.

Причем выскакивали эти красавицы и умницы отнюдь не за рабочих парней из Пекина или Праги, а за…

Ну, вспомним хотя бы, за кого вышла замуж, еще до Указа 1948 года, красивая москвичка, студентка Московского полиграфического института Евгения Пестрецова?

Она вышла за Роберта Такера, будущего профессора из Гарварда, а в конце 40-х — начале 50-х годов — руководителя небольшого, как он писал, переводческого бюро, состоявшего в основном из членов американского, английского и канадского посольств.

Тот есть юная советская гражданка Пестрецова стала в Москве женой — чего уж тут темнить! — американского политического разведчика.

А за кого вышла замуж похожая на сказочную Аленушку советская гражданка Лидия Лесина, о которой повествует нам публикация в упомянутых выше «Аргументах недел/»?

Родившись в 1927 году в городе Кондрово в семье механика бумажной фабрики, она приехала в Москву не для того, чтобы учиться в МГУ, но для того, чтобы «поступить прислугой во французское, а затем — в итальянское посольство», А в декабре 1946 года «расписалась» в одном из московских ЗАГСов с… Альваро Крус Лопес де Эредия — сыном посла Республики Чили в СССР.

Москвичка Тамара Вегер, дочь столичного функционера, стала женой всего-то, казалось бы, студента… Но, во-первых, студента Академии внешних сношений (Дипломатической академии) Жарко Броз, а во-вторых — сына Иосипа Броз Тито, главы Югославии.

Конечно, «подцепить» иностранца было для кого-то очень удачной возможностью уйти от всех проблем послевоенной советской жизни, не очень-то богатой даже в Москве. Связи с заграницей после войны расширялись, и для меркантильных расчетов определенного круга советских граждан (ок) открывались соблазнительные возможности. Но у мотыльков, летящих на яркий свет лампы, вполне определенная судьба.

Сталинский закон о запрете браков с иностранцами с «общечеловеческой» точки зрения и вне контекста времени выглядит, надо признать, мрачновато, А в конкретной исторической ситуации он уберег от драм, а то и трагедий, намного больше судеб, чем разбил.

Да и разбил ли?

Пьеса Зорина, написанная на волне «разоблачения культа личности», была, конечно же, конъюнктурной, Она «давила на психику» вполне заказным образом: вот, мол, каким был ваш «лучший друг детей и физкультурников»!

А в действительности Сталин, как я догадываюсь, с одной стороны, обрубал для советских «элитных» детишек соблазнительный канал приобщиться к «изячной» жизни, а с другой стороны, устранял возможные разведывательные подходы к тем советским мужчинам, которые работали за рубежом и по самой сути службы или работы были приобщены ко многим государственным секретам.

Нет, объективный и историчный взгляд никак не позволяет сделать из позднего Сталина этакого капризного самодура, даже если смотреть на него через призму «закона о браках».

При этом Сталин до конца своей не Богом, а людьми оборванной жизни сохранял трезвость и ясность мысли.

Конечно, он к началу 50-х годов очень устал, Тех психофизиологических нагрузок, которые вынес и перенес Сталин, начиная с сорокалетнего возраста до своего семидесятилетия, не выносил и не переносил ни до него, ни после него ни один человек в мире. С начала 50-х годов Сталин намного меньше работал и намного дольше отдыхал на юге, хотя и там он не сибаритствовал.

Но ясность мысли Сталин сохранил, и все россказни о том, что он якобы под конец жизни был разбит инсультами, разбиваются даже не скрываемыми архивными документами, а хотя бы блестящей, новаторской, гениальной и не освоенной человечеством по сей день его последней работой 1952 года — «Экономические проблемы социализма в СССР».

Отмечу — не цитируя — также выступление Сталина на заседании бюро Президиума ЦК КПСС 27 октября 1952 года… Оно полно железной сталинской логики и четкости.

Нет, хотя бы часть его не привести нельзя!