Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Олег Хлевнюк (р. 1959 г.) свой, хотя и содержащий полезную архивную информацию, но злостно антиисторический по концепции, «труд» 2010 года «Хозяин, Сталин и утверждение сталинской диктатуры» начинает сразу же с опровержения самого себя с первой же строки книги.

Впрочем, пусть читатель убедится в этом сам, Вот начало первого абзаца книги Хлевнюка (выделение жирным курсивом везде мое, — С.К.):

«От хозяина по-прежнему получаем регулярные и частные директивы, что и дает нам возможность не промаргивать», — писал Л.М. Каганович своему другу и коллеге по Политбюро Г. К. Орджоникидзе 2 августа 1932 г. Речь шла о директивах Сталина, руководившего работой Политбюро с юга, куда он отправился в традиционный длительный отпуск…»

Эпитеты «традиционный» и «длительный» к слову «отпуск» употреблены, конечно же, не случайно — они призваны создать у современного читателя впечатление, что Сталин лишь прикидывался трудолюбивым, а на деле то и дело сибаритствовал и развлекался на юге. Однако приведенная самим же Хлевнюком строка из письма Кагановича однозначно показывает, что Сталин во время своих «отпусков» не прохлаждался и не «куршевелил», а просто менял на время географическое место работы и переходил на щадящий режим государственной деятельности — пока ситуация позволяла.

Хлевнюк не постыдился утверждать, что Сталин устранялся от практического руководства Советом народных комиссаров СССР.

Ну-ну…

Подробный разбор «научного труда» Хлевнюка потребует отдельной книги, и я просто скажу здесь, что при всех издержках советская историография была все же принципиально более честной, а наиболее честной она была при Сталине.

Многое, конечно, совершалось по принципу «редактор берет дерево и превращает его в столб». Но все же если деревом была сосна, то и столб оставался сосновым, а не березовым.

«Сосна» «березой» не становилась.

А у нынешних ельциноидных «историков», какое бы дерево им ни давали, все равно в результате получается одна «липа»\

При этом, если всмотреться, можно понять, что сегодня в академической среде, в квазикультурной среде и среди пишущей братии почти безраздельно царит троцкистский взгляд на Сталина. Это касается не только «россиянских» «сталиноведов», но и зарубежных «сталинологов».

Вот профессор кафедры восточноевропейской истории Гейдельбергского университета Хайнц-Дитрих Леве (р, 1944 г,) в 2002 году издал книгу «Stalin, Der entfesselte Revolutionary название которой в русском издании переведено как просто «Сталин» (что вообще-то неточно, поскольку «entfesselte» переводится примерно как «освобожденный от оков, пут, уз» с отсылкой к Прометею).

Книга гейдельбергского профессора «с душою прямо геттингенской» представляет собой очень рафинированную, очень изысканную, очень профессорскую дребедень и как интеллектуальный продукт не стоит выеденного яйца, Однако она интересна и представительна как яркий пример «академической» клеветы на Сталина в целях формирования у общества извращенного представления о Сталине и его эпохе.

Лгать — причем в чисто троцкистской манере — Леве начинает с первых страниц своей книги, утверждая, что якобы «тщеславный» Сталин до революции то и дело расходился с Лениным и якобы имел притязания «стать вождем именно пролетарской партии».

Ложью и клеветой на Сталина Леве, к слову, свой опус, наполненный клеветой и ложью, и закончил.

Говоря о Сталине перед Октябрем, Леве делает основой своей оценки «крылатую» фразу Троцкого: «Этот человек пропустил Октябрь».

Сталин Октябрь не пропустил, он его готовил, Причем, в отличие от Троцкого, Сталин готовил Октябрь не только в 1917 году, но и задолго до Октября…

А вот Леве, похоже, не понял, как двусмысленно выглядит, например, его заявление о том, что, когда речь уже шла о захвате власти, «именно неспособность Сталина вести агитационную работу среди широкой аудитории и произносить зажигательные речи перед рабочими почти неизбежно давала преимущество перед ним другим лидерам большевиков, которые и оттеснили его на задний план на авансцене истории»…

Надеюсь, читатель помнит, что Сталин вполне умел агитировать рабочих еще со времен партийной работы на Кавказе, причем умел делать это как устно, так и печатным словом. Но, спору нет, краснобаям Троцкому и Зиновьеву он в «зажигательности» уступал.

Однако, что это значит?

А то, что умеющему «зажигать» и актерствовать Троцкому можно было доверить лишь роль «первого любовника» на «авансцене истории», в то время как Сталин — если уж пользоваться театральными аналогиями — был одним из главных сценаристов и режиссеров готовящихся решительных событий.