Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Думаю, наиболее верным будет просто привести соответствующую часть письма Сталина Орджоникидзе:

«Прочти-ка поскорее показания Какурина – Троицкого и подумай о мерах ликвидации этого неприятного дела. Материал этот, как видишь, сугубо секретный: о нем знает Молотов, я, а теперь будешь знать и ты. Не знаю, известно ли Климу (Ворошилову. – СХ) об этом. Стало быть, Тухачевский оказался в плену у антисоветских элементов и был сугубо обработан тоже антисоветскими элементами из рядов правых. Так выходит по материалам. Возможно ли это? Конечно, возможно, раз оно не исключено…»

Как видим, Сталин осторожен. Он пока не утверждает, а предполагает. И далее рассуждает:

«Видимо, правые готовы идти даже на военную диктатуру, лишь бы избавиться от ЦК, от колхозов и совхозов, от большевистских темпов развития индустрии. Как видишь, показания Орлова (командующий Морскими силами Черного моря, с июля 1931 года – начальник Морских сил РККА, с 1937 года замнаркома обороны, репрессирован. – С.К.) и Смирнова (крупный флотский и армейский политработник, в 1937 году начальник ПУ РККА и замнаркома обороны, репрессирован. – С.К.) (об аресте Политбюро) и показания Какурина и Троицкого (о планах и «концепциях» Тухачевского) имеют своим источником одну и ту же питательную среду – лагерь правых. Эти господа хотели, очевидно, поставить военных людей Кондратьевым-Громанам-Сухановым. Кондратьевско-сухановско-бухаринская партия – таков баланс. Ну и дела…»

Будущие события показали, что Сталин ошибался в одном – «военные люди» вроде Тухачевского были не прочь от того, чтобы играть в стране роль не «штыка» правых, а роль «первых скрипок» (недаром Тухачевский любил их делать).

Заканчивал Сталин письмо так:

«Покончить с этим делом обычным порядком (немедленный арест и пр.) нельзя. Нужно хорошенько обдумать это дело, Лучше бы отложить решение вопроса, поставленного в записке Менжинского (председатель ОГПУ. – С.К.), до середины октября, когда мы все будем в сборе.

Поговори об этом с Молотовым, когда будешь в Москве».

В октябре Сталин вернулся в Москву и вместе с Орджоникидзе и Ворошиловым провел очную ставку с Какуриным и Троицким, где те подтвердили свои показания.

Затем Сталиным были опрошены Гамарник – тогдашний начальник Политуправления РККА, командующий войсками Украинского военного округа Якир и заместитель командующего войсками Украинского военного округа Дубовой (все – будущие участники заговора Тухачевского). Их спросили – надо ли арестовать Тухачевского как врага? Все трое, естественно, заявили в один голос, что это, мол, какое-то недоразумение…

И 23 октября 1930 года Сталин сообщает уехавшему в «отпуск» Молотову: