Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

Внутренне же нестойкая часть партийных и советских работников, склонная к позе, к амбициям, к личному преуспеянию и достатку, стала быстро тянуться к Троцкому, как естественному выразителю их настроений.

А кроме того, в партии постепенно образовалась не очень многочисленная, но очень напористая группа «правых», Эти исходили из того, что от добра добра не ищут, и раз уж «мы» взяли власть, то не надо дразнить гусей (то есть – капиталистический мир), а надо постараться устроить из России что-то вроде бы социалистическое, но и капиталистическое – тоже.

Ленин и Сталин были реалистами. Они были бы рады, если бы в Европе получили развитие революционные тенденции. Но этого не произошло, и Ленина (а особенно Сталина) начинало больше интересовать и заботить внутреннее, хозяйственное развитие России.

Троцкий был прожектером, глашатаем и апологетом «мирового пожара». И немало молодых сердец, бившихся в груди тех, кто пришел в революцию после 1917 года, билось в унисон с «кличами» Троцкого… Романтика сабли была им понятней и привлекательней романтики ежедневного упорного труда серпом и молотом.

За Лениным и Сталиным шли молодые романтики иного склада – практические романтики, типа Лаврентия Берии или Андрея Жданова.

И партия, первые годы шедшая за Лениным безоглядно, теперь оказывалась перед угрозой раскола, и поэтому не просто юбилейной датой оказалось хотя и скромное, но празднование в апреле 1920 года 50-летнего юбилея Ленина.

Не просто статьей «к дате» стала и сталинская статья «Ленин как вождь и организатор РКП», опубликованная в «Правде» 23 апреля 1920 года.

Сталин начал ее так:

«Существуют две группы марксистов. Обе они работают под флагом марксизма, считают себя «подлинно» марксистскими. И все-таки они далеко не тождественны. Более того: между ними целая пропасть, ибо методы их работы диаметрально противоположны. Первая группа обычно ограничивается внешним признанием марксизма, его торжественным провозглашением… Свою деятельность она основывает не на опыте, не на учете практической работы, а на цитатах из Маркса…

Расхождение слова с делом – такова основная болезнь этой группы. Отсюда разочарования и вечное недовольство судьбой, которая сплошь и рядом подводит ее, оставляет «с носом»…»

Сталин далее писал, что имя этой группе в России – меньшевизм, а в Европе – оппортунизм, и ссылался на давнюю характеристику, принадлежащую видному деятелю польской и немецкой социал-демократии Лео Тышке (1867–1919), убитому в берлинской тюрьме. Тышка однажды метко заметил, что кое-кто не стоит, а лежит на точке зрения марксизма.

Сталин не был сторонником раскола и, в отличие от троцкистов и зиновьевцев, всегда стоял на том, что худой мир лучше доброй ссоры. Поэтому он писал не об оппозиционерах, а об уже вышедших «в тираж» меньшевиках. Хотя, говоря о «лежащих» на марксизме деятелях, подразумевал Сталин, вне сомнения, троцкистов и прочих оппозиционеров.

Далее им было сказано следующее:

«Вторая группа, наоборот, переносит центр тяжести вопроса от внешнего признания марксизма на его проведение, претворение в жизнь… В своей деятельности она опирается не на цитаты и изречения, а на практический опыт, проверяя каждый свой шаг на опыте, учась на своих ошибках и уча других строительству новой жизни… Имя этой группы – большевизм, коммунизм.

Организатором и вождем этой группы является В.И. Ленин…»

Сталин не просто относился ко второй, естественно, группе, но и был ее вторым лидером после Ленина.

После смерти Ленина он эту группу возглавил, Имея в виду Троцкого и его послеоктябрьских новоявленных адептов, Сталин точно и пророчески – пророчески в отношении Троцкого, Зиновьева, Каменева, Рыкова, Бухарина, Томского, Пятакова и многих других – писал: