Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы)

Для того чтобы оценить деятельность Тагана в Туранском обществе, нам необходимо указать на некоторые противоречия в отношении Туранского общества к СССР. Тем более, что этот вопрос в более широком контексте может свидетельствовать и о несовместимости туранской идеологии с внешнеполитическими и дипломатическими реалиями того периода. Позиция туранистов по вопросу о будущем политическом устройстве тюркских народов, живущих на территории СССР, в том числе в Средней Азии, т. е. татар, башкир, азербайджанцев, узбеков, казахов и. т. п., состояла в желательности создания великотюркского государства, включающего вышеуказанные народы. Оно могло стать тесным союзником Турции и, таким образом, в тылу русской этнической территории, по замыслам, уменьшилась бы угроза панславизма (и его главного покровителя, России) для Венгрии. В документах Туранского общества нередко встречается лозунг «об освобождении тюркских народов» в СССР. Однако, судя по этим же самым документам, приверженцы этой идеи сами осознали, что СССР является могучей державой, с которой надо считаться на международной арене, тем более что кемалистская Турция до второй половины 1930-х гг. сотрудничала с СССР по вопросам режима Черноморских проливов и политического устройства Юго-Восточной Европы²⁴. Турецкое правительство не разделяло ни пантюркистскую, ни туранскую идеологию.

Возьмём в пример двух видных деятелей Туранского общества. Первый из них Михай Юнгерт (с 1933 г. Михай Юнгерт-Арноти), известный и один из самых талантливых дипломатов тогдашнего МИД Венгрии. Во время своей дипломатической службы он был послом почти во всех «туранских» государствах, так с 1922 г. по 1928 г. в Ревеле (Таллинне), с 1928 г. по 1933 г. в Хельсинки, в 1933–1934 гг. в Анкаре, с 1934 по 1939 г. в Москве и, наконец, с 1939 г. по 1944 г. в Софии²⁵. В списке, содержащем имена членов общества, легко можно обнаружить и его имя²⁶. Нами был найден документ, который свидетельствует о том, что он, будучи уже послом в СССР, переправил сумму на адрес Туранского общества для издания журнала «Туран»²⁷. В 1941 г., будучи уже послом в Болгарии, в знак признания его усилий в распространении туранской идеи, он был избран почётным членом общества²⁸. Не говоря уже о том, что он и его жена считались друзьями семьи Алайоша Паикерта, секретаря Туранского общества. В рукописном дневнике последнего есть намёки на то, что его сын был назначен первым секретарем в посольство Венгрии в Москве благодаря личному ходатайству Юнгерта в МИД²⁹. Однако сам Юнгерт был в МИД главнейшим идеологом сближения Венгрии и СССР. Не случайно, что уже с первой половины 1920-х гг. в МИД его считали экспертом по России. Его внешнеполитическую концепцию можно охарактеризовать так: «три державы против трёх хищников Трианонского мирного договора»³⁰. Концепция Юнгерта состояла в том, что три значительных державы Европы, а именно Германия, Италия и СССР будут стремиться к дестабилизации послевоенного европейского устройства, т. н. «версальской системы», и Венгрия должна будет извлечь из этого пользу для себя. Хотя во внешней политике СССР в 1933–1934 гг. отмечался резкий поворот, Юнгерт полагал, что все эти державы имеют серьезные разногласия хотя бы с одним из государств, расширивших свои территории вследствие Трианонского договора, поэтому Венгрия в своей борьбе против Чехословакии может рассчитывать на Германию, против Югославии – на Италию, а против Румынии – на СССР. Таким образом, идеальная геостратегическая обстановка для Венгрии заключалась бы в сотрудничестве этих трёх держав. В интересах успеха собственных ревизионистских устремлений Венгрия должна была иметь на своей стороне и СССР. Юнгерт в течение своего пятилетнего пребывания в Москве всё время старался убедить советских лидеров в правомерности венгерских интересов и необходимости согласования советской позиции с венгерской³¹.