Российская империя 2.0

Крах выборного президентства стал очевиден в тридцатых годах. Вместо того чтобы рожать прекрасных сынов, достойных того, чтобы в выборной борьбе занять пост главы государства, система упорно производила политических кадавров – один страшней другого, так что постоянное продление сроков правления уже не казалось кощунством по отношению к основам демократии. Все больше людей приходило к тому, что лучше короновать кого-то достойного, чем каждые шесть лет участвовать в рулетке ужасов. Но оставался вопрос – как выбрать того единственного, кто прослужит на благо родины всю жизнь? Любая существующая кандидатура вызывала неприятие части общества. Решение было найдено. Помазанника надлежало создать с нуля. Из знатных родов прошлого было отобрано тридцать самых здоровых младенцев. Их воспитывали в любви к Богу и Отечеству, с младых ногтей обучали управлению государством. Царский класс – так их назвали. К выпускным экзаменам их осталось десять – прочие отсеялись. По результатам Земского Собора – всенародного референдума – был выбран теперешний император. Остальные девять получили титулы князей и заняли крупные правительственные посты.

– Исключено. Это лучшие люди Империи, – говорит Андрей. – К тому же, у государя уже есть наследник. Кстати, все девять сейчас в том зале.

Свернув на Знаменку, они быстро добираются до здания Министерства обороны. Шеф сдержал обещание – для Андрея уже выписан пропуск. Ефим покидает шалтай. Китель потный и мятый, но, слава богу, крови нет. Только ушиб во всю спину – пилотское кресло смягчило удар. Ефим пытается пройтись, но ноги все время подкашиваются.

– Как ты на них ходишь? – спрашивает он с досадой.

– Я больше на шалтае езжу, – отвечает Андрей.

Когда Ефим проходит рамку металлодетектора, раздается тревога. Он молча разводит руками.

– Проходите, господин подполковник. Нас предупредили, – кивает офицер охраны.

В фойе Ефим замирает перед ростовым зеркалом – на него смотрит усталый небритый человек.

– У твоего тела глаза красные. Что с тобой? – спрашивает он Андрея, наблюдающего за каждым его шагом.

– Коньяктивит.

– Бухаешь, да?

– Помогаю базальным ядрам расслабиться.

– Бросай это дело, старшенький, пока ядра не атрофировались.

– Двигай скорей.

Когда лифт поднимает их на нужный этаж, Андрей говорит:

– Дальше я сам. Отправляйся на корабль. Объявлена аварийная эвакуация. Все спускаются на лед.

Вернув брату тело и забрав назад свое, подполковник открывает дверь пункта управления кодом, полученным от шефа – видео с «Брусилова» помогло тому убедить нужных людей.

В помещении витает запах моря. Влажно и тепло, как в сауне. Слева – три флоат-капсулы, обеспечивающие полную сенсорную депривацию. Справа – письменные столы. Шеф объяснил, что сам центр управления полетом – где-то выше, но непосредственный контроль ведется отсюда. В первых двух капсулах – сменщики основного оператора. Андрей отсоединяет кабели оптической связи, чтобы исключить этих двух из уравнения. Перед тем как приступить, он обыскивает столы. Берет настольную лампу. Редкая удача – есть плавный регулятор яркости. Подключив лампу рядом с третьей капсулой, он отрезает провод, идущий к плафону, и зачищает концы.

Капсула открывается легко. В ней – молоденький лейтенант СИБ в водолазном костюме. Под опущенными веками мечутся глазные яблоки, как в фазе быстрого сна. Тело, погруженное в теплый соляной раствор, расслаблено. Надувной воротник не дает голове утонуть.

Андрей связывает оператора бечевкой от жалюзи и закрепляет на плечах провода. Пора просыпаться. Подполковник сдергивает с лейтенанта дыхательную маску. Паренек дергается, расплескивая воду. В его глазах непонимание.

«Господи, он еще совсем зеленый», – мысленно стонет Андрей.

– Как тебя зовут?

– Борис.

– На кого работаешь, Борис?

– Господин подполковник, это проверка?

– На кого работаешь?

– Я не понимаю.

Разговор не переходит в конструктивное русло, а время улетучивается – Андрей пускает ток, поворачивая колесико яркости.

Лейтенанта скручивают судороги, наступает паралич дыхания. Андрей выключает ток.

– Где ФАВОР?

– Ведет конвой номер 115. Текущие координаты луча… – отдышавшись, произносит оператор.

Снова пытка током.

– Спрашиваю еще раз. Где луч?

– Я же говорил… Ааааа!

Ток выставлен так, чтобы человек в ванной страдал, но оставался в сознании.

– Где ФАВОР!

– Он… Белое озеро… – даже сквозь боль в словах оператора можно расслышать удивление.

– Что он там делает?

– Я… не знаю, – хрипит оператор из последних сил. Андрей выключает ток.

– Луч идет на Москву. Ты можешь отключить его?

– Луч снова над Арктикой, – шепчет оператор и вдруг переходит на крик: – Да включи ты этот ток!

– Что?

– Пока мне больно, я вижу, как есть на деле. А сейчас будто сплю. Включай ток, – требует лейтенант.

Андрей выполняет просьбу. Оператор грязно ругается, но пощады не просит, наоборот, командует:

– Больше боли.

Андрей выкручивает колесико на максимум. Лейтенанта трясет. Дыхание парализовано. Начинается фибрилляция сердца. Андрей дает ему десять секунд, а потом отключает ток.

Паренек размякает. Он еще жив.