Российская империя и её враги

Сфера влияния республиканских лидеров варьировалась в зависимости от регионов и периодов времени. Но они всегда были связаны жесткой партийной дисциплиной, в высшей степени централизованной и иерархической, и в любое время и по любой причине могли быть смещены Москвой. Государственная плановая экономика и бюджеты также находились под бдительным контролем Москвы, и не существовало никаких по-настоящему автономных источников республиканского финансирования. Главные отрасли экономики, включая военную, высокотехнологическую и энергетическую, управлялись организованными по ультрацентрализованному принципу так называемыми всесоюзными министерствами, в которых работали и которыми руководили преимущественно русские. Эти министерства в своей деятельности использовали исключительно русский язык. На Украине, например, накануне распада Советского Союза этим министерствам подчинялось 85 процентов всех промышленных предприятий. В каждой республике, включая Россию, всесоюзный статус этих учреждений позволял им загрязнять окружающую среду и подрывать здоровье людей, при этом местные власти были совершенно беспомощны. С другой стороны, республиканские лидеры пользовались высоким статусом, всеми преимуществами личных связей и значительным влиянием в определенных политических кругах, прежде всего в культурной сфере. Как уже говорил ось, положение первого секретаря компартии республики напрямую зависело от его личных отношений с членами московского Политбюро, где были сосредоточены все реальные властные рычаги. С позиции центра легитимность советской системы, а также эффективное и тактичное применение власти в республиках требовали умелого сотрудничества с представителями местных элит. У последних должны были быть до некоторой степени развязаны руки, прежде всего в сфере культуры. Но за ними также следовало пристально наблюдать, чтобы политика партии надлежащим образом проводилась в жизнь и чтобы поощрение местного национализма не зашло слишком далеко. Дважды – в начале и в конце 1930-х годов – Сталин жестоко расправился с республиканскими элитами. Хотя справедливости ради следует отметить, что русские кадры он тоже не пощадил. В послесталинскую эпоху между центром и руководством некоторых республик постоянно возникали противоречия, вызванные желанием последнего защитить национальные культурные или экономические интересы от притязаний и приоритетов центра. Тем не менее до прихода Горбачева к власти функционирование федеративной системы в целом удовлетворяло Москву.

Сравнительный анализ имперских методов руководства показывает, что советский федерализм был разновидностью косвенного правления. Местные лидеры правили своими территориями под недремлющим оком центра и до некоторой степени под пристальным контролем московских эмиссаров. Степень самоуправления белых колоний Британской империи была несравненно выше, чем у любой из советских республик. Даже перед 1914 годом они были, по существу, независимыми государствами, а Лондон оставлял за собой последнее слово только в вопросах внешней политики и обороны. Попытки создания некой формы общеимперского кабинета или парламента были обречены на провал, прежде всего потому, что колонии никогда не отказались бы от своей независимости.

В небелых колониях косвенное правление было распространено гораздо меньше, и механизм его деятельности выглядел совершенно иначе. Косвенное правление в том смысле, в котором британцы использовали этот термин, заключалось в альянсе с местными династиями, аристократиями и племенными вождями. Им предоставлялась довольно широкая (хотя и не везде одинаковая) автономия в делах внутреннего управления, а британцы всегда контролировали внешнюю и военную политику, оставляя, впрочем, за собой право на вмешательство по любому поводу, который казался им важным. Хотя иногда местный князь мог оказаться модернизатором (как, например, правитель Мисора, который в 1930-х годах очень многое сделал для развития индийской самолетостроительной промышленности), основная тенденция британского косвенного правления была консервативной. В той же Индии, к примеру, практика косвенного правления превозносилась британскими официальными лицами, которые полагали, что восстание сипаев в 1857 году было вызвано неосторожной модернизацией британской политики, которая нанесла ущерб консервативным индийским интересам и ценностям. В 1930-х годах британцы еще рассматривали индийских князей как весьма полезных союзников для блокирования призывов конгресса к демократии и индийскому самоуправлению.