Российская империя в сравнительной перспективе

Османская империя граничила с множеством разных соседей, которые по своему разнообразию могут быть сопоставимы только с российским пограничьем. Обе страны сталкивались с соперничающими империями в трех сложных зонах. Обе граничили с несколькими цивилизациями, представлявшими различные ветви христианской и мусульманской веры. Корни Османской империи, как и многих иранских династий, сформировались в пограничной среде, в данном случае между империями Сельджуков и Византийской в XIV веке. Тюркские племена, которые переместились в эту область из Центральной Азии, объединили две воинских традиции – кочевую и исламскую. Первая была нацелена на набеги, миграцию и территориальную экспансию по принципу «бери богатство соседа». Вторая традиция, усвоенная их ранними лидерами, пробуждала в воинах духовное рвение и давала идеологическое обоснование завоеваниям, а также закладывала основы устойчивых культурных и политических учреждений. В Османской пограничной политике, как и в Иране, две эти традиции породили проблемы, ставшие очевидными, когда расширение империи замедлилось, а затем фактически прекратилось⁴².

После 1699 года, когда Карловицкий мир завершил долгую войну с Габсбургами, Османская пограничная политика изменилась. Состоялся переход от прежней экспансии, освященной джихадом, к оборонительной стратегии, элементами которой стало строительство пограничных крепостей, переговорные процессы и четко установленные границы. Для стабильности империи последствия этого были неоднозначными. Отход от традиционного отношения к власти привел к вспышке выступлений ремесленников, солдат и улемов, например, к восстанию 1703 года, в результате которого султан на короткое время был изгнан из Стамбула. В течение XVIII века местные элиты на периферии империи все чаще бросали вызов назначенцам из центра, правителям и их слугам. Эти, находящиеся на стадии становления провинциальные аристократии, наряду со старыми племенными элитами, контролировали процесс рекрутирования ополчения, которому правительство стало все больше доверять защиту границ. Ополчение комплектовалось не из тюрков, а из мусульманских меньшинств: курдов, татар, грузин, черкесов и албанцев из приграничных зон, где их также стремились привлечь на службу Российская и, в меньшей степени, Габсбургская империи. Ценой ставки на ополчение стали снижение дисциплины, рост грабежей на границе, частые мятежи вооруженных людей⁴³.

Изменяющаяся демографическая и общественная структура турецкого и христианского населения Балкан еще более ослабила контроль Порты над регионом. После XVI века центральное правительство было больше не способно прибегать к традиционной политике surgun (принудительной высылке турок из Анатолии в пограничные области), игравшей столь важную роль в тюрки-зации Юго-Восточной Европы. Например, ни один турок не был поселен на Венгерской равнине, опустошенной после продолжительных войн начала XVII века. В силу репродуктивных особенностей мусульманского и христианского населения, первые непрерывно уступали территорию вторым. Христианское население развивало различные формы самосохранения вроде семейной общины (задруги) и других социально-экономических объединений, которые обеспечили его эластичной структурой. В XIX веке христиане составляли главный оплот мощных восстаний и национально-освободительного движения под предводительством светски ориентированных интеллектуалов⁴⁴.

Более спокойной была ситуация на исламских границах Османской империи. Она добилась большего эффекта, чем ее иранский соперник, при установлении контроля над племенами. В конце XIV – начале XV века Османская империя использовала в Восточной Анатолии славянскую пехоту и артиллерию для подавления ряда восстаний турецких кочевых племен, возглавленных суфиями – противниками централизованного государства. С тех пор большинство племен концентрировалось на расстоянии от центра власти – в Северной Аравийской пустыне, Верхнем Египте и южных областях Северной Африки.

Во время Танзимата, реформ середины XIX века, Османское правительство поэтапно включало новые области в систему управления. Сначала была активизирована деятельность государственной бюрократии на местном уровне, стали строить школы и больницы. Объектом земельной переписи и норм закона стала не община, а индивидуальное хозяйство. Наконец, поощрялся переход от неэффективного хозяйствования и бартерной экономики к рыночным методам ведения сельского хозяйства. Реформы были с большей готовностью восприняты на арабской периферии, нежели на Балканах⁴⁵.