Российская история в афоризмах

Внимательный взгляд на смысл аграрной политики Сталина позволяет увидеть то, ради чего крестьян согнули «в бараний рог». Дело в том, что в рамках нэпа крестьяне отъелись и старались поддерживать свои хозяйства в хорошем состоянии. За пределы своего хозяйства осереднячившаяся деревня реализовывала 15–20 % собранной продукции. Стоит вспомнить, что до революции основными поставщиками товарного хлеба на рынок были помещичьи и кулацкие хозяйства. Товарность этих хозяйств составляла 40 % и выше. В 1924–1928 годах государственные закупки составляли в среднем 9,5 млн тонн.

К 10-летию Октябрьской революции, к осени 1927 года, Советская власть получила от крестьян незаслуженный, как казалось некоторым вождям, и очень неприятный подарок – хлебозаготовительный кризис. Уже были приняты программы закупки промышленного оборудования для реализации плана индустриализации страны, а денег катастрофически не хватало. Продажа продовольствия давала значительную часть валюты, а крестьяне хлеб государственным заготовительным организациям продавать перестали.

Товарищ Сталин лично поехал в Сибирь разбираться. Один из его помощников красочно описал беседу Генерального секретаря ЦК ВКП(б) с простым мужиком, происходившую в январе 1928 года в одном из сибирских сел. Сталина интересовал вопрос: почему мужик не продает хлеб государству. Мужик объяснил, что свои обязательства перед государством он уже выполнил, так как заплатил продовольственный налог, который к этому времени уже взимался в денежной форме. Мужик объяснил, что его не устраивают закупочные цены государственных заготовительных организаций. К тому же на наличные деньги ничего путного нельзя купить. Сталин, по свидетельству его помощника, пытался приводить какие-то резоны – необходимость закупать промышленное оборудование, напряженный финансовый план, трудную международную обстановку и т. д. Мужик послушал заезжего начальника небольшого роста и сказал ему: «А ты, рябой, попляши, может быть, я тебе пудик-другой и накину». Сталин молча ушел, а плясать пришлось мужикам.

В результате массовой коллективизации и создания колхозов государственные закупки в среднем поднялись до 30,8 млн тонн в 1936–1940 годах. «Ларчик» открывается просто. В результате коллективизации «товарность» сельскохозяйственного производства резко увеличилась – у колхозов государство с легкостью изымало до 50–70 % производимого продовольствия. Закупочные цены на продукцию сельского хозяйства были много ниже рыночных и произведенных затрат (себестоимости). Колхозам диктовалась структура посевных площадей, устанавливалось обязательное количество дней, которые каждый колхозник должен был отработать в колхозе (обычно от 100 трудодней и выше). Сурово преследовались воры, расхитители колхозного имущества. По закону, принятому в 1932 году, человек, посягнувший на колхозное добро, наказывался вплоть до расстрела. Нарушителями «закона о пяти колосках», как его называли современники, «парикмахерами», «несунами» были, как правило, женщины и дети из наиболее бедствовавших семей. Поэтому к этой категории «преступников» высшая мера наказания применялась редко. Использование довольно большого числа тракторов, комбайнов, другой техники с трудом восполняло потери села.

Еще в 1928 года, в начале которого Сталин беседовал с сибирским мужиком, за границу было продано всего лишь 99 тыс. тонн хлеба. В 1930 году было вывезено хлеба на 883 млн рублей. В 1930 и 1931 годах СССР экспортировал примерно по 5 млн тонн в год. В силу ряда причин от массового голода зимой 1932–1933 годов на Украине, Северном Кавказе, в Поволжье, на Южном Урале и в Казахстане погибло 3–5 млн человек. Но на поставки хлеба за границу это никак не повлияло[76]. Поскольку производство зерновых не только не увеличилось, но в связи с развернувшейся коллективизацией даже упало, то вывоз осуществлялся за счет сокращения внутреннего потребления. В стране была введена карточная система. Автору не известны достоверные сведения о том, повторял ли кто из лидеров страны в 30-е годы знаменитую формулу И. А. Вышнеградского «Недоедим, но вывезем». Эта политика проводилась молча, без каких-либо афоризмов.

Ситуация повторилась в 1946 году. Несмотря на очередную засуху и тяжелый неурожай, СССР вывозил продовольствие в страны народной демократии (в Центральную и Восточную Европу) и даже во Францию. «Наши могут и недоесть, а куда надо – все равно вывезем».

После очередного неурожая в 1962 году СССР впервые прибег к значительным закупкам зерновых, главным образом для поддержания отечественного животноводства. В то же время страна продолжала вывозить продовольственное зерно в некоторые братские страны. «Ладушки, ладушки, Куба ест оладушки, а мы черный хлеб едим, ходим и п.», – отозвался народ на традиционное и устойчивое отношение к нему родной власти.