Российская история в лицах

Дед Григория Елизарий Замятия пристроил внука в Чудов монастырь, что находился прямо на территории Кремля (уничтожен в 30-е гг. XX в.). Монастыри были своеобразными информационными центрами того времени. Монахи имели доступ к большому объему разнообразных сведений. У них хватало времени для осмысления информации. Начитанный Григорий дозрел до замысла стать самозванцем, но его попытки называться «царским сыном» встречали у монахов смех. Из Москвы через Киев с бродячими монахами Григорий добрался до Польши, где решили использовать «царевича Дмитрия» в своих интересах.

За границей Григорий искал покровителей и, как бы сейчас сказали, спонсоров. Первым серьезным опекуном и кукловодом авантюриста стал воевода из Самбора Юрий Мнишек, который рассчитывал укрепить свое влияние и разбогатеть. Самозванец сделал предложение о браке его дочери Марине Мнишек. В качестве русского «царевича» самозванца признавали все более авторитетные руководители Польско-Литовского государства. В марте 1604 г.

Юрия-Григория-Дмитрия принял польский король Сигизмунд III. «Царевич» тайно принял католичество и подписал «кондиции», в соответствии с которыми обязался за предоставленную помощь уступить Речи Посполитой Чернигово-Северскую землю. После свадьбы с Мариной Мнишек ее отцу причитался из московской казны миллион польских злотых, а Марина в качестве царицы должна была получить на правах удельного княжества Новгородскую и Псковскую земли с думными людьми, дворянами, духовенством, с пригородами и селами, со всеми доходами. Брачный контракт подписали в мае 1604 г.

«Московский молодой человек, каким пришелец себя выдавал, был лет двадцати, худощав, небольшого роста, с русыми волосами, лицо у него было кругловатое, некрасивое, смуглое, большой приплюснутый нос, над носом бородавка; голубые глаза отдавались какой-то задумчивостью; голос его был приятен; говорил он складно, с воодушевлением», – так рисовал Григория Отрепьева Н. И. Костомаров.[57]

«Судя по всему, Отрепьев обладал характерной, хотя и малопривлекательной внешностью. Приземистый, гораздо ниже среднего роста, он был непропорционально широк в плечах, почти без талии, с короткой шеей. Руки его отличались редкой силой и имели неодинаковую длину. В чертах лица сквозили грубость и сила. Признаком мужества русские считали бороду. На круглом лице Отрепьева не росли ни усы, ни борода. Волосы на голове были светлые с рыжиной, нос напоминал башмак, подле носа росли две большие бородавки. Тяжелый взгляд маленьких глаз дополнял гнетущее впечатление», – так описал нашего «героя» Р. Г. Скрынников, используя портреты и характеристики современников.[58]

13 октября 1604 г. войско самозванца пересекло границу. Под его знаменами собралась достаточно разношерстная компания: польские вояки-добровольцы, с которыми обещали расплатиться; мелкие дворяне и всякий служилый люд, недовольный своим положением; казаки; беглые крестьяне. В официальном языке их называли «чернью», «злодейственными гадами» и «ворами». Этот сброд терпел поражения от боеспособных царских войск под умелым командованием. Но в «царевиче Дмитрии» видели спасителя, и на его сторону переходили восстававшие города, целые волости, отдельные воинские отряды. Значительные территории вокруг Чернигова, Брянска, Орла, Путивля, Курска стали фактически ареной гражданской войны.

Борис быстро сдавал, часто находился в состоянии апатии и уныния и 13 апреля 1605 г. умер от апоплексического удара. В результате мятежа в Москве сторонниками «царевича» Мария Скуратова, вдова Бориса и царь Федор Годунов были задушены, а их тела зарыты вместе с телом Бориса Годунова вне церкви женского Варсонофьевского монастыря. Ставленника Б. Годунова патриарха Иова низвергли и заточили в монастырь. Все это время Гришка Отрепьев находился в Туле, а «зачистку» в Москве производила боярская комиссия.

20 июня 1605 г. Лжедмитрий торжественно въехал в Москву, которую вместе с царским венцом он получил «на блюдечке с золотой каемочкой». Он хорошо понимал, что у большинства из тех, кто ему помогал и льстил, были свои корыстные, конкретные интересы и… нож за пазухой. Стопроцентный авантюрист, уже «ввязавшийся в бой», Гришка Отрепьев рассчитывал на удачу, своих польских покровителей и разброд в русском обществе. Шансов на успех у Лжедмитрия было немало. Почему же на Руси не утвердилась династия Отрепьевых?

Новый московский царь предпринял ряд важных мер. Заставил священный собор избрать патриархом своего человека – рязанского архиепископа Игнатия. Были осуждены авторитетные братья Шуйские. При этом Василий Шуйский смог избежать смертной казни. Лжедмитрий пополнил Боярскую думу своими людьми. В Григории Отрепьеве признала своего сына Марфа Нагая. Отрепьев дважды короновался: сначала в Успенском соборе, затем у гроба «предков» в Архангельском соборе. Он облобызал надгробия всех великих князей, и у могил Ивана IV и Федора Ивановича архиепископ Архангельского собора Арсений возложил на Лжедмитрия шапку Мономаха.