Российская миссия. Забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от гибели

Хотя Гувер действительно на дух не переносил режим Куна, хвастливая история Грегори была целиком и полностью плодом его воображения (обладая богатой фантазией, Грегори также утверждал, что предотвратил реставрацию Габсбургов после падения Куна: “Я был вне себя… Представитель династии Габсбургов? Ни за что! Пока у меня есть влияние, я этого не позволю!”). Венгерская Советская республика просуществовала всего 133 дня и уничтожила себя сама, что в основном стало следствием военной агрессии в отношении соседей, а не безрассудной смелости адвоката Т. Т. К. Грегори. Тем не менее статья, вскоре перепечатанная в газете “Советская Россия”, подтвердила худшие опасения русских о Гувере и АРА.

Статья Грегори вооружила также американских левых. На основе этой истории журнал The Nation обвинил Гувера в том, что он ставит политику выше людей. В другом левом журнале отметили: “Известное нам о Гувере <…> позволяет с уверенностью заявить, что он использует свое положение в России в политических целях”[57]. Пока шли переговоры в Риге, Американский рабочий альянс провел в Нью-Йорке митинг, на котором главный оратор открыто обвинил Гувера в планировании свержения советского правительства путем захвата контроля над поставками продовольствия в страну.

Были нападки и со стороны правых. Газета Генри Форда The Dearborn Independent критиковала миссию и называла АРА продажной организацией с плохим руководством. Делались предположения, что АРА контролируют евреи и большевики. Другая газета со Среднего Запада спрашивала, зачем Америке “заниматься спасением династии тьмы, которая стоит на пороге смерти из-за собственной некомпетентности”[58]. Критикуемый и левыми, и правыми, Гувер сообщил своим сотрудникам, что АРА будет всеми силами сторониться политики. 6 августа, на следующий день после встречи Гертера с Рябушинским, он отправил Брауну в Ригу телеграмму:

Я хочу внушить каждому из них [сотрудников АРА], что крайне важно, чтобы они держались в стороне не только от действий, но и от обсуждений политических и социальных вопросов. Наши люди не большевики, но наша миссия состоит исключительно в том, чтобы спасать жизни, и любое участие даже в дискуссиях только вызовет подозрения насчет наших целей. Мы хотим сохранять абсолютный нейтралитет в выборе местных комитетов и подборе российского персонала, а нейтралитет предполагает назначение людей из всех российских групп населения и настойчивое требование об обеспечении равных условий для детей любого происхождения[59].

Гувер не только проинструктировал агентов, но и велел, чтобы отдел связей с общественностью АРА, возглавляемый Джорджем Барром Бейкером в Нью-Йорке, обеспечил непрерывный поток жизнеутверждающих пресс-релизов, поддерживал хорошие отношения с западной прессой и старался противодействовать негативному информационному фону. Если у Гувера была возможность повлиять на ситуацию, он не собирался допускать, чтобы кто-либо порочил его репутацию и репутацию АРА.

Переговоры в Риге зашли в тупик. 12 августа в местной газете опубликовали интервью с Литвиновым, в котором он подтвердил, что советская сторона “никогда не примет никаких условий, которые в малейшей степени дискредитируют наше правительство. Мы никогда не позволим иностранному руководству использовать ужасную ситуацию в Поволжье, чтобы заставить рабоче-крестьянское правительство принять условия, порочащие нашу честь”[60]. На следующий день он отправил телеграмму своему начальнику, наркому по иностранным делам Георгию Чичерину: “Получил впечатление, что АРА к нам идет без задних мыслей, но возни с ней будет много”[61]. Стороны не могли прийти к соглашению насчет автономии АРА и решить, кто будет раздавать продовольствие. Литвинов снова и снова напоминал Брауну и другим американцам: “Джентльмены, еда – это оружие”[62]. Само собой, Литвинова научила этому недавняя история. Советское правительство выдавало дополнительные пайки социальным группам, которые поддерживали режим, и отказывало в продовольствии своим противникам – и настоящим, и мнимым. Большевики использовали еду в качестве оружия в борьбе за победу революции и создание первого коммунистического государства. И теперь они нуждались в продовольствии, чтобы это государство не потерпело крах, но вставал вопрос: если еда – это оружие, то чей палец ляжет на спусковой крючок?