Российская миссия. Забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от гибели

Тем временем Кэрролла, временного исполнявшего обязанности руководителя миссии АРА в России, сменил полковник Уильям Хэскелл, который стал ее постоянным директором. Строгий и молчаливый, Хэскелл был военным до мозга костей. Он окончил Вест-Пойнтскую академию, служил на Филиппинах, а затем во 2-м Армейском корпусе во Франции во время Первой мировой войны. Учитывая, что Хэскелл зарекомендовал себя как прекрасный руководитель, не был вовлечен в политику, но занимал при этом однозначно антисоветскую позицию, Гувер счел его идеальным кандидатом на должность, хотя многие давние сотрудники АРА опасались, что он быстро введет в организации военные порядки и субординацию, положив конец сложившейся неформальной структуре, не имеющей четкой вертикали власти. Хэскелл приехал в сопровождении семнадцати сотрудников. Начальником штаба был назначен Томас Лонерган, а его заместителем – Сирил Куинн.

Одной из первых задач Хэскелла стал поиск нового места для быстро растущей миссии. Штаб АРА находился на Спиридоновке, но особняк был недостаточно большим, чтобы разместить всех сотрудников, количество которых стремительно возрастало. Множество людей изъявляло желание принять участие в российской миссии, отправляя заявки в отделения АРА в Нью-Йорке и Лондоне. Куинн набирал сотрудников из числа американских военных, расквартированных в Кобленце, и стипендиатов Родса из Оксфорда. За два года на работу в Россию приехало около 380 американцев – исключительно мужчин, поскольку заявки от женщин не рассматривались, так как миссия считалась для них слишком опасной. Также в АРА не брали евреев – и тоже для их же блага из опасения, что в случае волнений они станут жертвами антисемитских погромов. Поскольку в Америке в то время процветал расизм, неудивительно, что в АРА не были представлены никакие другие расовые и этнические меньшинства. И все же в миссии работали не исключительно белые мужчины: в архивах АРА сохранились две фотографии чернокожей женщины, которая названа просто Эммой.

Она была родом из Вашингтона и каким-то образом оказалась в Москве, где ее наняли в АРА прачкой. Из подписи на одной из фотографий следует, что Эмма “блестяще” справлялась с работой и жила с “белым мужем”, хотя ее соотечественникам этот союз наверняка казался неподобающим.

Илл. 15. Эмма. Из-за господствовавших в то время расовых предрассудков фотограф АРА не потрудился записать ее фамилию

Хэскелл нашел два больших особняка для размещения сотрудников АРА. В прошлом они принадлежали российской элите, но теперь были национализированы и превращены в государственные музеи под контролем Натальи Седовой, жены Троцкого, которая заведовала музейным отделом народного комиссариата просвещения. Троцкая и слышать не желала о том, чтобы сдать музеи американцам, ведь внутри находилась ценная мебель и предметы искусства. Один из особняков, по адресу Большой Знаменский переулок, 8, был домом знаменитого коллекционера Сергея Щукина, и на его стенах по-прежнему висели великолепные работы Моне, Пикассо и Матисса. Хэскелл сдаваться не собирался и письменно пообещал, что имущество не пострадает, так что Троцкая в конце концов уступила. В итоге, не считая штаба на Спиридоновке, АРА заняла пять зданий в районе Арбата, и каждое из них прозвали в соответствии с цветом фасада: дом Щукина – Розовым, а остальные – Коричневым, Синим, Зеленым и Белым.

Уладив дела в Москве, Хэскелл в сопровождении нескольких сотрудников АРА отправился в двухнедельную поездку по зонам бедствия. Увидев все своими глазами, они согласились с Голдером и Чайлдсом, что голод гораздо серьезнее, чем они полагали, и потребует большего объема помощи и большего количества рабочих рук, чем планировалось. Вернон Келлог, старый друг и один из полномочных представителей Гувера в России, 7 октября отметил, что программу, вероятно, придется значительно расширить, не ограничивая помощью одному миллиону детей, и обратился к Гуверу с призывом в два раза увеличить масштабы операции. Он подчеркнул, что нужда в России немыслимая и огромная трагедия разворачивается прямо у них на глазах. Голод охватил территорию протяженностью более 1300 километров с севера на юг, от Вятки до Астрахани, и более 560 километров с востока на запад, от Пензы до Уфы. Получив информацию от Келлога и Хэскелла, Гувер согласился, что нужно увеличить масштабы операции, и задумался о возможности предоставления питания взрослым.