Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях

Думаю, что примерно такого ответа заслуживают и новые господа, которые чуть что начинают говорить о 70 годах беспросветной жизни, называя чуть ли не всех советских людей «совками», не замечая, что при этом жила страна, была величайшая держава и в ней творили гениальные люди, которые построили мощную Россию под названием СССР, может быть, такую мощную, какой она никогда и не была. Хотя не было демократии и свободы слова. Хочется им сказать: «Нет, господа клеветники, это не демократия, не свобода слова, а пошлость и развязанность языка, у которого нет достойного хозяина с соответствующей честью и совестью. Это развенчание России, русского и других народов, российского народа, нашей истории». Кроме того, не только наше поколение оказывается перед дилеммой, что взять, что наследовать из исторического прошлого своей страны, своего народа. Это очень принципиальный и вечный вопрос для России. Мы должны быть наследниками традиций созидания, мира, сотрудничества, творчества. По-моему, до сих пор многие критики истории Советского Союза и России живут девизом В. Печорина: «Любить? Любить умеет всякий, а ненависть – сердца могучая пища»[322]. Действительно, самым модным журналом в России за последние 10 лет и были «Замогильные записки» и это в вечно живой, неравнодушной, творчески открытой и честной России. Что-то тут не так, переборщили наши великие духовные предки с критическим духовным накалом. В этом плане перебрали, по-моему, и сами великие. Видимо, эти традиции не дают успокоиться России. М.В. Ломоносов, A. С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.Г. Чернышевский, А.И. Герцен, Добролюбов, B.И. Ленин – талантливейшие обличители России, русской и российской истории, но в их творчестве есть и другая сторона – восхищение, созидание, перспектива, вера, надежда, любовь. Это все и надо вычленять и не продолжать под знаменами классовой критики царского самодержавия свергать русский народ и Россию. Даже И.В. Сталин сделал немало, чтобы передвинуть творческих деятелей от привычки революционной критики всего и вся. Их революционное рвение в свержении этнонационального трудно было удержать. Малейшее проявление самобытности могли объявить национализмом или шовинизмом. На такой зыбкой грани шел процесс самоутверждения этнонационального, его включения в интернациональное. И народ российский исторически состоялся в содружестве, в общности.

Фактически Октябрьская революция была актом, прежде всего, «русского раскола», примерно такого рода, который был в «смутные времена» и при Петре Первом. Каждый раз, чтобы страна, народ, расколотые изнутри, могли обрести свою идентичность, необходимо, во-первых, поддержка элиты, во-вторых, согласие, хотя бы молчаливое народа, и, в-третьих, принятие этой идентичности мировым сообществом[323]. Пока в этой ситуации именно в русской нации наиболее наглядно видно стремление найти выход «из этого неприютного настоящего, кто в прошлое, кто в будущее»[324].

И.В. Сталин последовательно защищал русский народ, русскую культуру, русские традиции, зная, что на этом основывается культура, традиции советского, Российского государства. «Защита русских» у И.В. Сталина, наверное, в большей степени объяснялась боязнью возбуждения проявления «русского национализма», который мог прорасти именно на почве охаивания России и русских. Отсюда четко прослеживались даже те работы, в которых преувеличивается, гипертрофируется русское начало. Поэтому достаточно осторожное отношение было к идеям славянофилов, евразийцев. Даже книга князя Н.С. Трубецкого («К проблеме русского самопознания», Париж, 1927 г.) расценивалась как «платформа русского фашизма». Учение о языке было притянуто к законам классовой борьбы. Известно выступление И.В. Сталина по поводу работ академика Н.Я. Марра «Марксизм и вопросы языкознания», где академика критиковал И.В. Сталин за то, что он пренебрегает законами классовой борьбы, но ему было поставлено в заслугу, что он борется против славянофильства, русофильства [325].

И.В. Сталин, увлеченный вопросами языкознания, сделал даже такой вывод на XVI съезде партии: «В период победы социализма в мировом масштабе, когда социализм окрепнет и войдет в быт, национальные языки неминуемо должны слиться в один общий язык, который, конечно, не будет ни великорусским, ни немецким, а чем-то новым»[326]. Это еще один пример, когда любой вопрос можно довести до полного абсурда. Как, впрочем, делается и с «русской национальной идеей» неоднократно.