Российская психология в пространстве мировой науки

И все же книга Выготского проникнута удивительной верой в необходимость и возможность синтеза, формирования единой науки, в структуре которой были бы соотнесены все научные знания о закономерностях душевной жизни в единстве ее субъективных и объективных проявлений.

Выготский говорит как о проблеме первостепенной важности для только что сложившегося профессионального сообщества психологов о проблеме разработки общей психологии. Существенно, что под общей психологией он понимает не теоретическую психологию в ее противопоставлении прикладной, не психологию некоторого усредненного взрослого человека в ее противопоставлении дифференциальной, возрастной, сравнительной, патопсихологии, но общую науку, в структуре которой были бы обобщены, соотнесены и систематизированы знания, накопленные отдельными психологическими дисциплинами.

«В последнее время, – пишет Л. С. Выготский в 1927 году, – все чаще раздаются голоса, выдвигающие проблему общей психологии как проблему первостепенной важности. Мнение это, что самое замечательное, исходит не от философов, для которых обобщение сделалось профессиональной привычкой; даже не от теоретиков-психологов, но от психологов-практиков, разрабатывающих специальные области прикладной психологии <…>, представителей наиболее точной и конкретной части нашей науки. Очевидно, отдельные психологические дисциплины в развитии исследования, накопления фактического материала, систематизации знания и в формулировке основных положений и законов дошли до некоторого поворотного пункта. Дальнейшее продвижение по прямой линии, простое продолжение все той же работы, постепенное накопление материала оказываются уже бесплодными или даже невозможными. <…>. Из необходимости – на известной ступени знания – критически согласовать разнородные данные, привести в систему разрозненные законы, осмыслить и проверить результаты, прочистить методы и основные понятия, заложить фундаментальные принципы <…> из всего этого и рождается общая наука» [Выготский, 1982, с. 292].

Выготский верил, что такая общая наука необходима, что она будет создана, что она будет служить нуждам практики и что основой ее послужит марксистская философия (в последнем пункте в полной мере проявилась его принадлежность к одной из школ – к советской психологии). Этой верой обусловлены и его выводы о сущности кризиса психологии, и его видение грядущего пути развития психологической науки, пути выхода из кризиса.

Выготский полагал, что материалистическая психология, развиваясь в непосредственном взаимодействии с практикой, сможет достичь единства и что основой для нее послужит марксизм. Этот прогноз не оправдался. Исторически сложилось, что раскол единой психологической науки на малосвязанные между собой независимо развивающиеся направления продолжился в длительном третьем этапе кризиса, который начался в 30-е годы и получил название периода «затухания» борьбы школ. Отечественная теория, основанная на марксистской философии, не стала базой для объединения зарубежных школ, но, напротив, вступила в длительный период относительной изоляции за «железным занавесом». Связь отечественной науки с практикой, в которой Выготский видел важнейший нерв ее развития, была практически полностью разорвана после разгрома педологии и психотехники во второй половине 30-х годов, практически направленные исследования для советских психологов на многие десятилетия стали областью смертельного риска.

Мировая психологическая наука вслед за периодом открытого кризиса вступила в так называемый период затухания кризиса, когда связь между школами практически прекратилась и развитие психологии на протяжении большей части XX века осуществлялось в рамках отдельных школ, которые, в соответствии с гениальным предвидением Выготского, становились тем дальше друг от друга, чем успешнее они развивались.

Можно ли говорить как о типичном явлении о муках недостаточного понимания психологией своего предмета, о симптомах «онтологического» кризиса применительно к данному периоду, к периоду максимальной разобщенности школ? Я думаю – нет. Если выводы о принципиальной недостаточности психологических теорий и делались, то лишь по отношению к чужим теориям и чуждым школам, примером чего является представление о кризисе буржуазной психологии, бывшее неотъемлемой частью советской истории психологии. В советской психологии послевоенного времени никакого кризиса собственной науки никогда не диагностировалось. Да и в классической работе Л. С. Выготского наряду с констатацией отсутствия взаимопонимания среди психологов, принадлежащих к разным школам, ясно звучит оптимистическая уверенность в грядущей победе той школы, к которой он сам принадлежал, и в ее высоком научном потенциале в отношении преодоления актуальных проблем.