Российская школа бескорыстия

«1) всякому человеку дать ответ на его вопрос обстоятельно и чистосердечно, так, как бы сам желал получить ответ; 2) ежели что обещал, то исполнить; 3) стараться приноровить себя к правилам, изображенным в выданной всем книжке азбуки христианского благонравия; 4) не употреблять горячие напитки и 5) стараться и других убедить в соблюдении сих правил». Иногда, собрав несколько таких штрафов, при обходе больных Гааз не опускал их в кружку, а тихонько клал под подушку какого-нибудь больного, которому предстояла скорая выписка и неразлучная с нею насущная нужда. Из кружки собранная сумма высыпалась раз в месяц и распределялась, в присутствии ординаторов и надзирательниц, между наиболее нуждавшимися выздоровевшими больными и семействами еще находившихся на излечении или приходившими в амбулаторию, где заседал Федор Петрович, окончив обход больницы…

Нужно ли говорить о том, какое сопротивление встречал доктор Гааз, утверждая на деле законы справедливости и чести.

Графиня Сальянс (Евгения Тур) писала о нем: «Борьба, кажется, приходилась ему не по силам; посреди возмущающих душу злоупотреблений всякого рода, посреди равнодушия общества и врачебных расположений, в борьбе с неправдой и ложью силы его истощались. Что он должен был вынести, что испытать, пережить, перестрадать!»

Когда доктор Гааз заболел, то очень страдал, он не мог лежать, постоянно сидел в кресле, но не жаловался, ни слова не говорил о своей болезни, а постоянно старался заниматься своими бедными больными, заключенными. Он словно готовился в дальний путь, знал, что умрет, но оставался невозмутим. Только однажды сказал своему доктору Полю: «Я не думал, чтобы человек мог вынести столько страданий…» За две недели до своей смерти доктор Гааз объездил все учреждения, которые были созданы на протяжении его жизни в Москве. Как всегда, он остался верен себе, забывая себя ради других. Многие из его коллег-медиков открыто презирали его самого и его пациентов – нищих, убогих, арестантов, другие – простые люди, передовая интеллигенция считали истинным и великим человеком и врачом. Сам же Федор Петрович более 70 лет, до конца своей жизни, следовал своему убеждению. Его последними словами были: «Спешите делать добро!» 14 августа 1854 г. доктора Гааза не стало. Явившиеся в его квартиру полицейские чины нашли в его квартире «носильное платье и другие необходимые предметы; денег же, ломбардных билетов и ценных вещей не оказалось». Остались дорогая для него библиотека, а еще его добрые друзья. В своем завещании доктор Гааз просит одну часть книг отдать в библиотеку католической церкви и полицейской больницы, другую – продать и все вырученные деньги раздать бедным. К своим друзьям он обращается с просьбой помочь несчастным: «добрейшего Алексея Николаевича Бахметьева обратить око милосердия на жалкого Филиппа Андрианова, которого Провидение пожелало вручать обеим вашим рукам»; добрейшего благожелателя Николая Алексеевича Муханова продолжать ежемесячные выдачи десяти рублей бедной добрейшей Боевской», которая, прибавляет доктор, «мне как духовная дочь и сестра»…

Свою посмертную просьбу он заключает словами, обращенными к Н. А. Муханову: «О какая благодетельная для меня ручка, мой почтеннейший Николай Алексеевич». Просит бережно хранить своего душеприказчика А. И. Поля два портрета своих благодетелей – графа Зотова и генерала Бутурлина. К концу жизни доктора Гааза общество наконец-то «стало сознавать всю ценность его личности и деятельности».

«Когда я, в начале пятидесятых годов, – писал один из его современников, – студентствовал в университете, нам, медикам, имя Гааза было не только известно, но мы искали случая взглянуть на эту знаменитую личность – и я хорошо помню его наружность, а также, главным образом, и то, что он уже и тогда был причислен к лику святых и таковым разумелся во всех слоях московского населения».

20 тысяч человек пришли попрощаться на Немецкое кладбище со святым доктором. На его могиле поставили гранитный камень и крест. Со временем заключенные оплели ограду могилы «гаазовскими» кандалами, на камне был выбит девиз его жизни: «Спешите делать добро!»

Слова духовного завещания Федора Петровича Гааза обращены не только ко всем его современникам, они предназначены всем, в том числе и нам, его потомкам.