Российский анархизм в XX веке

В результате проверки, которую устроила Никифоровой по решению сокамерниц А.П. Гервасий, Маруся признала себя мужчиной: «Действительно, мужчина, вернее – мальчик, зовут Володя. Но история совсем особенная: участвовал в убийстве пристава, потом скрывался в женском платье, был так арестован и осужден. Сидел в одиночке в Чернигове, потом шел этапом в Москву, везде его принимали за женщину. Знает тех-то и те его знают, могут подтвердить. В общем несчастный, просит, ради бога, понять и пожалеть»¹⁶³⁵. В итоге же сокамерницы признали Марусю именно интерсексуалом: «это оказался не мальчик и не девушка, а полного и редкого типа гермафродит, т. е. существо, соединявшее в себе признаки и психологию мужского и женского рода. Более грамотные из нас об этом догадались и звали его „Оно“. Он не был провокатором, но половое уродство сказалось на всей душевной жизни – истерической, извращенной и аморальной»¹⁶³⁶. Об интерсексуальности Никифоровой в тюрьме ходили легенды: «по тюрьме поползли слухи: у политических сидит какая-то чудная: девка – не девка, мужик – не мужик»¹⁶³⁷. Ей предоставили отдельную койку, запретили без сопровождения посещать баню и уборную. Как видим, революционерки оказались готовы признать автономное положение «третьего пола», хотя и не скрывали брезгливо-негативного отношения к этому, давая нелицеприятные оценки «гермафродитизму». С ним Никитина связывает отрицательные качества личности: «Вернее, что это урод, лживое и хитрое создание.». Внешний вид Никифоровой она оценивала как «нелепый»¹⁶³⁸. Судя по всему, с нее взяли обещание отказаться от притязаний на любовь Н. Климовой¹⁶³⁹.

Существует ряд свидетельств из жизни Никифоровой, которые так или иначе сочетаются с этой версией, хотя и не являются ее подтверждением. Во время стародубских экспроприаций Маруся действовала в мужской одежде и под псевдонимом «Володя»¹⁶⁴⁰. Данное Никитиной описание внешности Никифоровой соответствует тому, которое дает анархистка З.Б. Гандлевская, в 1919 г.: «Среднего роста, худенькая, личико небольшое, с большими карими глазами, грудь плоская, стрижена. […] Маруся – шатенка, стриженая с темно-карими глазами, худенькая. Глаза у нее были какого-то особенного оттенка, очень своеобразные и запоминающиеся. Платье из темно-синей тафты не лежало, не ниспадало, а по своей жесткости создавало какие-то прямые линии и усиливало ее худенькую фигурку (чуть ниже среднего роста) скорее мальчишескую, чем женскую, – так как округлостью форм она не обладала»¹⁶⁴¹. Так ее облик описывает бывший анархист М. Чуднов: «Это была женщина тридцати двух или тридцати пяти лет, среднего роста, с испитым преждевременно состарившимся лицом, в котором было что-то от скопца или гермафродита. Волосы острижены в кружок. На ней ловко сидел казачий бешмет с газырями. Набекрень надета белая папаха»¹⁶⁴².

Согласно агентурным данным российской полиции, она проживала во Франции, затем в 1912 г. переехала в Бельгию и до лета 1914 г. проживала в Брюсселе¹⁶⁴³. Затем вернулась в Париж, возможно в связи с началом Первой мировой войны. Все это время Маруся участвовала в жизни анархистской эмиграции. Ее оценки, как «интерсексуала», характерны и для периода ее жизни во Франции. Та же Никитина пишет, что Никифорова продолжала выступать периодически в мужской и женской роли: «За границей, куда он попал после побега, он […] жил странно, то в мужском, то в женском платье, имел соответствующие романы»¹⁶⁴⁴. Эти факты получили частичное подтверждение в агентурных данных российской полиции, где говорится, что, проживая в Париже и Брюсселе, Никифорова «ходила в мужском костюме» и «в партийных кругах» ее называли «девочка-мальчик»¹⁶⁴⁵.