Российский флот на Черном море. Страницы истории. 1696-1924 гг.

Неудачные действия флота, которые могли привести не только к потере колоний, но и к высадке французов на Британские острова, вызвали в Англии негодование общественности. На помощь своим адмиралам пришел скромный чиновник с соответствующей должности фамилией — Клерк. Никогда не служивший на корабле, Д. Клерк разобрался в сложных тактических вопросах путем, как говорят некоторые историки, расстановки «корабликов» на столе (или помещения их в таз с водой). Он предложил подразделять флот на несколько отрядов (эскадр) и нападать на арьергард противника, не стесняясь ломать собственный общий строй кильватера и прорезать строй противника. По его мнению, это не позволило бы французам уклониться от решительного боя, а их авангард неизбежно опаздывал бы оказать помощь арьергарду.

Свои взгляды Клерк обсудил с некоторыми моряками, а потом и опубликовал. Уже в 1782 году адмирал Родней (не без влияния своего флаг-капитана Дугласа) решился прорезать строй флота Де Грасса в сражении при Доминике. Результатом явилось взятие пяти французских кораблей, в том числе флагманского. После этого Клерк напечатал труд под названием «An Essay on Naval Tactics, systematical and historical, with explanatory plates».

Нам точно не известно, был ли знаком с сочинением Клерка Ф.Ф. Ушаков. Факт знакомства можно допустить, учитывая русско-английские связи и наличие бывших английских моряков на службе в российском флоте. На Черном море, в частности, одним из трех первых линейных кораблей — «Марией Магдалиной» — командовал англичанин капитан 1 ранга Б. Тиздель. На русском языке книга Клерка в переводе капитан-лейтенанта Ю. Лисянского была издана в 1803 году под названием «Опыт морской тактики».

^{Схема 8. Сражение у о. Доминика} 

Опыт больших сражений в открытом море российский флот приобрел почти одновременно на Черном море и на Балтике — в войнах соответственно с Турцией (1787–1791) и со Швецией (1788–1790). Условия этих войн на море значительно различались. Балтийский флот превосходил шведский не только по количеству линейных кораблей, но отчасти и по их качеству. В частности, в его составе имелись трехдечные (100-пушечные) корабли, каких не было у шведов. Эти корабли были также обшиты медью в подводной части, а некоторые из кораблей получили новые для того времени орудия — карронады.

Шведские достижения в кораблестроении также заслуживают уважения, но здесь они не рассматриваются, поскольку речь идет о Черном море.

Здесь ситуация складывалась иначе: в начале войны Черноморский флот имел в Севастополе всего три «настоящих» — двухдечных (66-пушечных) линейных корабля. Ни один из русских кораблей и фрегатов не имел медной обшивки. Турецкие линейные корабли, насколько известно, также не были обшиты медью, но по списку их числилось более трех десятков. Несомненно, что большинство турецких кораблей (все — двухдечные) строились по хорошим (французским) чертежам и из хороших материалов. Они могли ходить круче к ветру, чем русские, зачастую построенные из сырого леса, а следовательно, были быстроходнее и прочнее.

Сильной стороной наших черноморских кораблей была артиллерия. Карронад здесь не было, но были единороги, которые могли стрелять не только сплошными ядрами, но и бомбами. Калибр орудий на нижних деках линейных кораблей и больших фрегатов составлял 24–30 и даже 36 фунтов. Между прочим, на Западе до сих пор многие повторяют, что первые большие фрегаты с орудиями калибром более 18 фунтов построили в США на рубеже XVIII-XIX веков.

Турецкие корабли, как правило, имели некомплект артиллерии. В то же время на многих из них имелись большие орудия, стрелявшие каменными (мраморными) ядрами весом до 80 кг против 12–17 кг чугунных ядер на русских кораблях.

Офицеры и матросы российского флота были обучены лучше турецких. В рядах последних, насколько известно, среди мусульман было много греков и южных славян. Главное отличие заключалось в том, что наши офицеры готовились в Морском шляхетском кадетском корпусе, т. е. специальном учебном заведении, а будущие офицеры и матросы ежегодно тренировались в учебных плаваниях. У турок этого правила не было, хотя каждый год эскадры флота отправлялись в Эгейское море. Моряки османского флота отличались храбростью и упорством в бою.

Сравнительная оценка флагманов обеих сторон представляет некоторые затруднения. Известно, что энергичный капудан-паша (адмирал флота) Хасан, счастливо избежавший гибели при Чесме, был опытным моряком. Опытным и авторитетным в Турции был также алжирский паша Сейит-Али. Этого нельзя сказать о сравнительно молодом капудан-паше Хюссейне, сделавшем карьеру в ближайшем окружении султана. Все турецкие флагманы не имели специального военно-морского образования в европейском смысле.