Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2

В ст. 175–179 определялись основные принципы судопроизводства: независимость судей («судьи действуют по законам и независимо ни от какой власти»); запрет произвольного толкования законов судьями, в случае злоупотреблений они подвергались уголовной ответственности; несменяемость судей (судьи назначались Императором из числа лиц, соответствующих специальным требованиям и прошедших испытания (видимо, подразумеваются экзамены и определённый стаж), судья мог быть отрешён от должности только по решению суда. Надзор за добросовестным использованием судьями своих обязанностей возлагался на Верховные суды наместничеств и министерство юстиции.

Все вышеизложенные принципы восходят к юридической доктрине идеологии Просвещения, изложенной, прежде всего, в трудах Ш. – Л. Монтескье и Ч. Беккариа. На тот момент отнюдь не каждая европейская страна могла похвастаться соблюдением этих принципов. Поэтому включение их в текст Уставной Грамоты можно оценить как прогрессивный шаг в направлении приобщения России к лучшим, и, главное, к гуманным достижениям европейской цивилизации.

Высшим органом судебной власти становился Верховный суд Российской империи, состоявший из председателя, сенаторов и других особ по назначению Императора. При Верховном суде состоял Генерал-прокурор в качестве государственного обвинителя. Верховный суд должен был рассматривать преступления против личности монарха и государства, а также противозаконные поступки высших чиновников в силу соответствующего решения Сената или Госсовета (сенаторов, министров, наместников, членов Общего собрания Госсовета и т. д.) (ст. 182).

Приговоры Верховного суда были окончательными и обжалованию не подлежали, однако в действие вступали только после утверждения Императором (ст. 184). Местопребывание Верховного суда определялось в Петербурге или в любом городе по решению монарха (ст. 183).

В каждом наместничестве создавался местный Верховный суд. Он состоял из постоянных судей из числа председателей апелляционных судов и части сенаторов, замещающих эту должность поочерёдно по назначению императора (ст. 185). Верховным судом наместничеств были подсудны все гражданские и уголовные дела, переносимые из нижестоящих судов кроме дел, подсудных Верховному суду империи. Их решения являлись окончательными, но, судя по всему, подлежали утверждению Императора, хотя прямо об этом не говорится (ст. 187).

Наконец, в ст. 188 конспективно обрисовывалась будущая структура нижестоящих судов: апелляционные суды по гражданским и уголовным делам (палата уголовных дел и палата гражданских дел, надворные суды в столицах), суды первой инстанции по гражданским и уголовным делам (уездные суды и городовые магистраты), коммерческие, совестные и мировые суды. Более подробно структура и подсудность этих судов должна была быть определена в специальных законах.

Таким образом, несмотря на предельную краткость раздела о судебной власти, основные вопросы, связанные со структурой новой судебной системы были более-менее освещены. При этом новая судебная система предполагалась, судя по всему, всесословной (во всяком случае, о судах для отдельных сословий не упоминалось) и базировалась на просвещенческих принципах судопроизводства, буржуазных по своей сути. Это был бы явный прорыв в развитии судебной власти в России. В любом случае, новая судебная система, по сути, предвосхищала основные положения судебной реформы 1864 г. Создание же двух видов Верховных судов (Общероссийского и на уровне наместничеств) подтверждает, на наш взгляд, сделанный ранее вывод о наличии элементов федерализма в Уставной Грамоте.

Само же наименование высшей судебной инстанции заставляет предположить об использовании авторами Уставной Грамоты в качестве источников Конституции Франции 1791 г., 1795 г., Конституцию США 1787 г. и Конституцию Царства Польского 1815 г.

Структуру судебной власти по Уставной Грамоте можно изобразить в виде следующей схемы: (См. на стр. 167)

Специального раздела о пересмотре положений Уставной Грамоты в её тексте не содержалось. По этому показателю Уставная Грамота напоминает Конституции Франции 1799 г. и 1814 г., а также Польскую Конституцию 1815 г., в которых раздела о пересмотре также не было. Единственное, что можно отметить по этому вопросу – это фразу в заключительной части Уставной Грамоты, где говорится о даровании населению Грамоты и признании её Основным законом государства, «предоставляя себе оную дополнить». Тем самым возможные дополнения или пересмотр положений Уставной Грамоты являлись всецело прерогативой Императора и должны были проводиться только по его инициативе.