Российский колокол, 2015 № 1-2

«Море во льдах – застывшая вечность. Шаг вперед, и сердце чаще стучит от страха: вдруг время снова проснется, снесет, унесет, поглотит тебя всего без остатка, не позволив насладиться… хрустом, тонким и чувственным, пронизывающим душу до дрожи в пальцах, до мысленного пика наслаждения. Именно так ты будешь совершать шаги навстречу другому берегу не боясь поскользнуться или заблудиться.

Если бы Балтийское море застыло, ты бы отправился в путешествие до России, через ледяную границу, пешком, на снегоходе, с упряжью собак – не важно! Зимы хватило бы на все… Конечно, рациональный ум требует планов, графиков, точных дат… Когда мороз коснется щек, ты забудешь о цифрах, поверь. Огонь внутри разгорится сильнее, согревая бескрайние дни вкусом свободы, а ночи под открытым небом – чувством свершений…

Когда море застынет, ты найдешь меня…»

Олли закончил читать семилетнему сыну буклет туристической фирмы и зевнул. Зачарованный, Рикки устремил взгляд мимо отца, не видя его, а представляя путешествие по льдам… Мужчина усмехнулся и потрепал малыша, вернув того в реальность:

– Море соленое… Даже зимой волнуется…

– А Россия? Мама там… – Рикки потянулся за рекламной листовкой. Уже два месяца – со времени отъезда жены – Олли вместо сказок читал ему статьи, рецензии фильмов, выдержки из журналов – все, что могло подготовить Рикки к реальной жизни. Мальчик внимательно прочитал каждую подпись под фотографиями.

– А Хельсинки далеко от России?

– Всего лишь за Финским заливом…

– Там много солнца… И мама там.

Олли нахмурился: этот буклет ему вручил какой-то паренек на торговой площади Кауппатори. Текст, похожий на отрывок из приключенческого романа, мгновенно привлек внимание мужчины, поэтому он не выкинул листовку. И теперь Рикки вспомнил о матери…

– Не волнуйся, она скоро вернется…

– И Рождество скоро?

– Да. – За окном ветер играл со снежинками, катая их на воздушной карусели. Было почти десять вечера, но малышу не хотелось спать, даже после чтения на ночь.

– А мама будет с нами?

– Она не сказала, когда вернется, – вымученно улыбнулся Олли. Рейс 1973 Москва – Хельсинки стал последним перелетом его жены. Месяц назад ему сообщили о катастрофе. Отказ двигателей. Одна причина, несколько слов, десятки человеческих жизней… Самолет упал в море. Еще до посадки они разговаривали по телефону, Хельга рассказывала о подписанном контракте, радовалась, что скоро увидит сына… Олли почувствовал щемящую тоску по женщине, которой сказал на прощание всего лишь «Я буду ждать тебя в аэропорту». И не нашлось сил признаться Рикки в смерти матери.

– Но сегодня уже двадцать третье декабря! – воскликнул мальчик, сжав кулачки: будто хотел защититься от подступивших теней страдания. Олли вспомнил тот день: бесконечные звонки, суета, репортажи по всем каналам. Ему пришлось на неделю увезти сына к своей матери… Скоро Рождество… Как же он ненавидел эти семейные традиции теперь, когда ее не было! Праздник без Хельги. Скоро Рождество…

– Да.

– Может быть, завтра… Мама знает, какие сказки мне читать… – вздохнул Рикки.

Олли закрыл глаза, боясь, что сын прочитает в них правду.

– Она хочет устроить сюрприз для нас…

– Правда?! А давай тоже сделаем сюрприз для нее!

– Лучше… лучше постарайся заснуть. – Крепко обняв сына, мужчина вышел из детской.

В эту ночь Рикки долго лежал без сна. За окном металась метель. Где-то там, за зимним морем, наверное, улыбалась мама… А между ними кружились ветра. Ветер очень много путешествует, подумалось ребенку. Мальчик вылез из-под одеяла и пробрался к окну.

– Ветер?.. Ветееер?.. – он потер нос и потянулся к ручке, чтобы поздороваться с новым другом. Щеколда с трудом поддалась. – Привет… Меня зовут Рикки… Можно мне с тобой полететь к маме? Она в России… Это далеко, я знаю… За морем… Ты ведь знаешь дорогу?

Снежинки ворвались в комнату, осели на лице и пижаме ребенка. Он смущенно улыбнулся:

– Спасибо за подарок…

Рикки протянул ручки навстречу ветру: поймать его за хвост. Нечаянно поскользнувшись, он ухватился за пустоту, от страха зажмурился и… с криком выпал из окна. Воздушные объятия подхватили мальчика, забравшись тому под одежду.