Российский колокол, 2015 № 3-4

Я тебя за собой поманил,
А когда мы остались в гостиной,
На холодный паркет повалил
И услышал твой смех беспричинный.

Ускользая, как будто змея,

Ты в персидскую шаль замоталась
И отпрянула: – Я – не твоя!
И подумал я: экая жалость!

Но в глазах прочитал я упрек.

Зазвенели браслеты и кольца,
Все одежды с тебя совлек
С неподвижным лицом комсомольца.

Я задул на камине свечу,

Ты в комок ожидания сжалась
И воскликнула: – Я не хочу!
И подумал я: экая жалость!

И достал я тяжелую плеть,

И вбивал я с улыбкой любезной.
В эту ночь ты должна умереть,
Так посмейся, мой ангел прелестный.

Ты, нагой Саломее сродни,

Со слезами бросалась на стены.
И услышал: – Распни же, распни
Эту плоть за былые измены!

Я словами тебя распинал,

Даже слуги на крики сбежались.
А когда я тебе все сказал,
Наши губы во тьме повстречались.

Ты со мной устремилась в полет,

Высоко поднимая колени.
Так мы встретили поздний восход
На греховной житейской арене.

Так неслись мы на всех парусах

В пируэте изысканной позы,
И, любуясь собой в зеркалах,
Навевала ты сладкие грезы.

Был мне голос – и нежен, и глух,

Я тебя не расслышал, и все же —
– До свиданья, любезный мой друг!
Как угодно. Простимся. О Боже!

Я тебя до ворот проводил.

А когда ты со мной расставалась,
Все твердила: – Ведь ты не любил! —
И добавила: – Экая жалость…

Я вышла из Пикадилли

Лайме

Зачем вы меня забыли,
Зачем вам меня не жаль?
Я вышла на Пикадилли,
Набросив на плечи шаль.

Вы гладили ворот шубы

И, глядя в мои глаза,
Искали губами губы
И все, что искать нельзя.

По улице Пикадилли

Я шла, ускоряя шаг.
Когда меня вы любили,
Я делала все не так.

Всю ночь изнывали скрипки

И плавал сигарный дым.
Дарила я вам улыбки,
Смывая слезами грим.

Я вышла на Пикадилли,

Набросив на плечи шаль.
Зачем вы меня любили,
Зачем вам меня не жаль?

Правда

Ни к чему нам эти разговоры.
Настежь распахнула ты окно.
Пойте, птицы, зеленейте, горы.
Все погибло, все обречено.

И пускай легка твоя дорога,

Где лучи рассеивают тьму.
Ты была не первой, недотрога,
Только эта правда ни к чему.

От любви душа моя в занозах.

Разочтемся. Так тому и быть.
Сколько было их, черноволосых,
Белокурых… Что тут говорить!

А когда воскликнешь ты: – О Боже! —

Я тебя с улыбкой обниму.
Сколько было на тебя похожих!
Эта правда тоже ни к чему.

Все о жизни, ничего о смерти.

Этой правдой не смутить живых.
Ах, какое солнце на рассвете!
Кто поднимет тяжесть век моих?

Накануне