Российский колокол, 2015 № 7-8

Блеснули кольца Гименея.
Ведома давнею мечтой,
Спешит на встречу с красотой
Хозяйка лунной галереи!
«Ля ви эн роз»[3]

звучит во мне:Такое в жизни лишь однажды —
С любимым, в сказочном вояже,
В Париже – счастлива втройне.

Заоблачные пасторали

Покинул воющий металл
И город-грёза нам предстал
В тумане автомагистрали.
Затем – прогулка под дождём:
Рю де Моску[4] и вдоль вокзала,
Что помнит имя Сент-Лазара[5],
Налево, к Опере[6] идём.

Блестят намокшие ступени,

Блестят бриллианты Рю де Пе[7],
На Пляс Малро[8], искрист и бел,
Фонтан укрылся влажной пеной.
Но цвета розового нет,
И будто вовсе нереально,
Что чёрно-белый и печальный
Откроет тайну город-свет.

2. Базилика Сакре-Кёр[9]

Промокли малые бульвары.
Пробиты пиками дождя
Платанов ветви. Уходя
В туман, пустуют тротуары.
А за туманом, в вышине,
Лучами утра чуть подсвечен,
Великолепен и беспечен,
Чертог небесный явлен мне.

Но отступает тайна выси,

И виден лестницы изгиб,
Родник на месте, где погиб
От рук враждебных Дионисий[10].
Главу в источнике омыл —
Теперь здесь Сакре-Кёр белеет,
И прочь отправился скорее,
Исполнен благодатных сил.

Веками Франция хранила

Покой умерших королей
В святой обители своей,
Где Сен-Дени обрёл могилу.
Но разрастается Париж,
И нет покоя Каролингам,
Бурбонам или Капетингам
Меж подступивших близко крыш.

3. Сен-Дени

«Тоска и грязь по всей округе»^[11]

,Здесь королей простыл и след.
Араб штурмует турникет,
Спеша к скучающей подруге.
Бежит в метро рабочий люд:
Алжирцы или марокканцы —
Они уже не иностранцы —
Оставлен чёрным чёрный труд[12].

Кто виноват и кто ответит

За то, что ночью здесь творят?
Ряды автобусов горят —
Их снова поджигают дети[13].
Им ненавистен труд любой,
Им чужды древности Парижа.
Их день грядёт – он ближе, ближе:
Опять пожар, опять разбой.

Обуглены библиотеки,

Пылают школы в темноте.
Зияют мрачно, опустев,
Кофейни, брассери[14], аптеки.
Трещат и корчатся во мгле
Горящие тома Вийона,
Аполлинера, Арагона,
Гюго, Вольтера и Рабле.

4. Монмартр

Монмартр уютен и приглажен,

Порой – декоративно мил,

Как будто спит или застыл Вне времени и жизни даже.

Красавец спящий – Сакре-Кёр —

Порой мелькнёт в просвете улиц,

Что изощрённо изогнулись,

Как перед вызовом бретёр[15].

Здесь замер, проходя сквозь стену,

Любитель жизни без труда,

И вспоминает Далида[16]

Цветы, поклонников и сцену.

Повсюду бронза и гранит,

А имена магистров кисти —

Кубистов, импрессионистов —

Витрина мастерской хранит.

Но не касался кистью гений

Картинок с площади дю Тертр[17]

Их ценят на квадратный метр —

Тираж парижских впечатлений.

Ловлю, ищу глазами свет.

Хочу поверить – он реален,

Но здесь он лишь мемориален —

Он льётся из ушедших лет.

5. Русский Париж