Российский колокол, 2016 № 1-2

Запущенный со страшной силой топор вонзился глубоко в стену. Круто развернувшись и яростно матерясь, муж направился к «жигулёнку», припаркованному поодаль. И только теперь я понял, что он пьян. Нет, я не испугался. Видимо, и испугаться-то не успел.

«Хорошо ещё топором сразу не приложился – от него не убудет. По-трезвому рубаху последнюю отдаст. А выпьет, совсем чумовым становится. А теперь и совсем житья не будет», – Лена трясущимися руками вытерла пот со лба.

Понятно, почему так грустнели её глаза, когда заходил разговор о муже. Прихватив висящий в предбаннике полушубок, молча направились в противоположную от дома сторону.

Поле подсолнухов находилось сразу за огородами, в двадцати метрах от реки. Следящие за движением осеннего солнца подсолнухи лукаво повернули свои мордашки на мужчину и женщину.

«Да и что это такое?» – покачали головами одни, повинуясь уговорам лёгкого ветерка. А другие дружно закивали в ответ: «Да-дада»!

…Только что ярко светило солнце, а уже сумерки. В сентябре смеркается быстро.

Добравшись до реки, молча взгромоздились на корягу. Свесив ноги до самой воды, укрылись от ветра прихваченным полушубком, совершенно не думая о вероятности нашего «рассекречивания» случайными прохожими. Нежно, как-то по-матерински, прижала она меня к себе. «Не холодно? Осень на дворе, тебя бы ещё попарить». «Нет. Слишком большой риск», – говорю. И даже в сумерках заметил, как покраснела она, поняв, на какой риск я намекаю. Вдруг замечаю, что перестал кашлять. Да и взбодрился немного. От присутствия женщины, что ли, или ещё от чего, мрачные мысли куда-то делись.

Ниже по течению шлёпнула хвостом по воде большая рыба.

«Сом охотится, – авторитетно нарушила молчание Лена. – Я сюда на рыбалку в детстве с большими мальчишками бегала. Картошки напечем. А они издеваются, страшилки мне рассказывают».

«Где же теперь эти большие мальчишки бегают?» – спрашиваю.

«Где-где, – задумалась Лена. – Один недавно с топором пробегал.

Другой…» И она замялась, не находя нужные слова. Поняв, что слушать про то, что было со вторым, мне будет неприятно, перевёл разговор на другое. «Знаешь, – говорю, – я как-то неправильно испугался. Надо бы за себя, а мне за тебя страшно стало». «Я тоже неправильно испугалась», – засмеялась Лена. Вымученно как-то засмеялась. Словно о чём-то другом думала. И вдруг решительно схватила меня за руку: «Да что же это мы всё… рыбалка, страшилки…» – и, не договорив, потянула меня за собой.

И снова мы в бане. Будний день, мало желающих помыться. После нас здесь никого и не было. Уходя, мы даже не закрыли двери.

Баня основательно выстыла. Но не париться же мы сюда пришли!

Не сговариваясь, на ходу сбрасывая одежду, кинулись друг к другу. Зачем слова, какие глупости?! Только одного хотелось нам и ничего другого. Только раствориться друг в друге. Только сжимать и сжимать такое желанное и податливое тело. Только чувствовать своими губами её полураскрытые влажные губы. Только обладать этим сокровищем. Только… А там будь что будет. Как говорится, хоть на дыбу, хоть на плаху.

Закрываю вгрызающиеся в плечо зубы своими губами. Сжимаю царапающиеся руки в своих ладонях. Заброшенные на мою спину ноги то судорожно сжимаются, то расслабляются, заставляя меня двигаться со сладострастным упоением.

Чувствуя, что больше не выдержу, пытаюсь отстраниться. Зачем ей лишние заботы. После подобных оплошностей обычно дети рождаются. Не тут-то было! Словно стараясь целиком вдавить меня в себя, с глухим рычанием сжала она меня, аж кости захрустели. Раз так, не возражаю! Женщине виднее.

Одним мгновением пролетело время. Лихорадочно разыскиваем разбросанную одежду. Не возвращаться же полураздетыми!

«Уезжай, ради бога уезжай, добром это не кончится», – жалобно зашептала она, когда мы разными путями оказались у её дома. А я молчал и целовал солёные от слёз губы, щёки, глаза. Гладил растрепавшиеся волосы. Вдыхал непередаваемый аромат желанного тела. Будто знал, что никогда больше её не увижу. Этой же ночью, собрав нехитрые пожитки и не сказав никому ни слова, ушёл на железнодорожную станцию. Едва-едва успел на последнюю электричку. И с первыми лучами солнца я уже был в городе.

Ключ от квартиры, как я и предполагал, находился под ковриком. Согласно договорённости с моей девушкой, именно там он и должен был находиться. Она у меня в стольном граде на журналистку учится. Каникулы же проводит в моих объятиях. Может, конечно, и на юга дикарём сгонять. С её-то данными никаких проблем. Но что-то ей в нашем союзе нравится. До свадьбы, видимо, никогда не дойдёт. Сама же говорит, что это всё лишь для здоровья. Видно, уж чего-чего, а здоровья я прибавил ей основательно.