Российский колокол №3-4 2019

– И все они живут на Олимпе, ссорятся, женятся, пьют, гуляют. Ненастоящие они… – начал было Митя, но Кляка схватил его за руку и подтянул к себе:

– Тсс, ты что! Гера – первая наушница, всё Зевсу доложит.

– Это вроде Меланьи Трамп, что ли? – улыбнулся Митя.

– Кто такая? – удивился Кляка. – Я всех богов знаю, а про такую не слыхал. Странно…

– Поживёшь с моё – услышишь, – заверил его молодой собеседник.

Кляка посмотрел на Митю с нескрываемым уважением и продолжил:

– Мы с тобой сейчас стоим в главном атриуме риторской школы знаменитого на все Афины софиста Протагора. Вон он, видишь, в тёмно-вишнёвой тунике. Кажется, чем-то недоволен. Пойдём-ка поближе.

– А моя драповая «туника» не насмешит народ? – Митя снял с плеч промокший до нитки пиджак.

– Не переживай, нас с тобой никто не видит. Меня не видят – потому что это я, а тебя – потому что ты из другого времени. Понял?

Протагор теребил в руке небольшой пергамент. Его гневный речитатив, прерываемый его же весёлым хохотом, сотрясал стены атриума. Молодые и не очень молодые будущие риторы, затаив дыхание, слушали учителя. Кляка пристроился за их спинами и стал бубнить на ухо Мите синхронный перевод с древнегреческого.

– Дети мои возлюбленные, – поставленный голос Протагора воистину поднимался до небес, – вы поглядите, что пишет этот поражённый стрелой высокомерия Эватл! Он сообщает мне, что не намерен, вы слышите, не намерен участвовать в судебных тяжбах и, как следствие, считает себя свободным от уплаты за учебу. Каков! Но на всякую птицу у ловца имеется силок, и вот какой. Я сам подаю на Эватла в суд! Он будет вынужден отдать мне долг. Как? Слушайте, дети мои.

Если выиграю я, он обязан будет заплатить мне по решению суда. Да, я подписал с ним договор о том, что если он проиграет первую судебную тяжбу, то освобождается от уплаты за учёбу. Но тогда между нами не было суда! А при двух разноимённых мнениях авторитет общественного постановления, как вы знаете, выше частного, и я в таком случае, – он расхохотался, – уступаю!

Вслед за ним захохотали ученики. Они подняли правые руки вверх и громко приветствовали мудрость учителя.

– А если я проиграю и выиграет Эватл, он всё равно обязан будет заплатить мне по нашему с ним договору, ведь наш афинский суд предпочитает рекомендательное право карательному. И я в таком случае намерен требовать долг непременно!

Толпа вновь закатилась громогласным одобрением.

К Протагору подбежал юноша в короткой тунике и подал ещё один папирус, свёрнутый в небольшую трубку и перевязанный потёртым красным ремешком с печатью из голубой глины. Протагор сорвал печать и развернул свиток. Брови его поползли вверх, потом вниз. Стало заметно, что он огорчён и немного растерян из-за прочитанного. Однако вскоре навык публичного человека, умеющего держать удар, возобладал над смятением чувств. Протагор выпрямился и, понимая, что от него ждут объяснений, заговорил:

– Этот псевдомудрец Эватл заявляет, что он не станет платить независимо от решения суда. Вы только послушайте, дети мои! – с этими словами Протагор ещё раз театрально развернул полученный свиток и начал читать: «Почтенный Протагор, тебе нет нужды тратить время на тяжбу со мной. Прости, но денег от меня ты всё равно не получишь! Если ты выиграешь суд, значит, я его проиграю и по нашему с тобой договору не буду тебе ничего должен. С одной стороны, мне, конечно, следует исполнить решение суда, но с другой стороны – нет. Ведь нашу с тобой мелкую тяжбу разбирает не досточтимый ареопаг, а присяжный дикастерий. Его решения для дел такого уровня, как наше, имеют исключительно рекомендательный характер. И о том тебе хорошо известно. Вот если я второй раз нарушу перед тобой своё обещание, тогда да. Но ты научил меня всему, что знаешь сам, и мне нет нужды тревожить твоё внимание снова. А если я выиграю тяжбу, то решение суда позволит мне под любыми предлогами оттягивать оплату, которая определена нашим с тобой договором, что я и намерен делать. Не огорчайся, учитель, я вынужден переиграть тебя, так как просто не имею суммы, необходимой тебе в уплату. И ты знаешь это. Прости, что поднял на тебя твоё же оружие: у меня нет другого выхода. Почитающий тебя до берегов Стикса, Эватл».

Толпа учеников подавленно молчала. Протагор оглядел пределы атриума, улыбнулся и произнёс:

– Что притихли, дети мои? Неужели вы решили, что ваш славный учитель побеждён собственным учеником? Так слушайте! Сейчас я скажу важнейшую истину о человеке. Я вас учил, что каждая истина – это прикосновение к божественной бесконечности и первой истины среди прочих нет. Но истина, которую я хочу вам поведать, особенная. Вот она: «Человек есть мера всех вещей, и существующих, и несуществующих!» Именно так и рассудил я ответ Эватла. Всё, чего он хотел от меня добиться, и вся диалектика его ответа присутствуют во мне, так как я есть мера всякому поступку в отношении себя. Вот и ответ: я благословляю его решение, оно отвечает моим интересам и моей философии!

В третий раз толпа дружно загудела и подняла вверх руки, приветствуя мудрость учителя.