Росские зори

— Накинь на себя плащ!

Сарматский плащ мог сослужить им полезную службу. Издали теперь Останю можно было принять за степняка. На Фале тоже был такой плащ.

У ручья они спешились, напоили коней, напились сами. Фалей промыл у Остани рану, приложил к ней несколько цветов солдатской травы[35], прикрыл их листьями подорожника и обвязал ему голову полотняным бинтом, составляющим такую же обязательную принадлежность воина, как меч и щит.

Дальше они поехали, соблюдая осторожность, что избавило их от серьезной беды: они вовремя заметили притаившегося в кустах всадника, уже готового отпустить тетиву. Останя узнал его: это был Кос, один из загорьевских парней, отвергнутых Даринкой. Неужели он решил мстить Остане за то, что она отвергла его? Или принял их за степняков?

— Свои, Кос!

Рука с луком неуверенно опустилась. Останя подъехал ближе.

— Ты кого здесь подкарауливаешь? Ты хотел убить меня из-за Даринки?

— Нет-нет, такого у меня и в мыслях не было! Думал, сарматы, поторопился… — Парень был заметно взволнован.

— Как ты оказался здесь?

— Они схватили мою сестру!..

Останя знал, что из близких у Коса была только сестра, скромная трудолюбивая девушка. Кос и Авда были еще подростками, когда на семью посыпались беды: умерли родители, старшего брата и сестру унесла болезнь. Для Коса и Авды началась полная трудов и лишений жизнь. Родственники и соседи сочувствовали и помогали им, но ничье сострадание не могло заменить брату и сестре семью. Укрывшись от посторонних взглядов, мальчик и девочка не раз плакали в своем опустевшем доме — от этих бед и недетских тягот у них в глазах затаилась печаль. И позже, когда брат и сестра выросли, судьба продолжала испытывать обоих. Казалось бы, хватит уж, пора бы и им наконец узнать радость и довольство — заслужили ведь своею горькою участью, трудолюбием, уважением к людям. Да и сами удались: Кос хоть и невысок ростом, зато крепок, а Авда тонкая, гибкая, лицо чистое, взгляд доброжелательный. Посмотрит ей в глаза парень и будто тонет в их ясности… Коса пленила веселая красавица Даринка, но она предпочла ему Останека из Вежина, а Авда в день Лады отвергла предложения парней, не пожелала стать чьей-либо женой. Странная: ей, сироте, вроде бы не пристало привередничать. Другая на ее месте не медлила бы: с мужем-то на свете легче. А она и сама не могла сказать, чего ей хотелось. Видно, не пришел ее час, не заговорило сердце — молчало, ждало чего-то, а счастье не приходило, запаздывало…

Когда налетели сарматы, Авда вместе с другими женщинами ворошила на лугу сено. Кого постарше — не тронули, а ее схватили. Кос как узнал об этом — на коня и за сарматами.

— Что собираешься делать?

— Не знаю… — сокрушенно проговорил Кос.

Останя и Фалей тронули коней.

— Постойте, а вы куда?

— За ними! Они схватили Даринку!..

— Я с вами!

Они не ответили и не оглянулись: и без того ясно было, что их стало трое.

След сарматских коней забирал влево — они повернули по следу. Справа небо затягивалось дымом: горели села. Где-то там были готы. В небе кружили вороны — черные птицы чуяли обильную пищу.

До вечера ехали не останавливаясь. В сумерках у ручья спешились, сполоснули лица. Останя и Кос двинулись было дальше, но Фалей не последовал их примеру.

— Незачем торопиться, пусть кони отдохнут.

— Так мы не догоним их! — горячились Кос и Останя.

— Ночью степняки дают коням отдых и отдыхают сами. Мы поступим так же. — Фалей оставался тверд. Его спокойствие только будоражило обоих. Он понимал тревогу своих товарищей и постарался успокоить их: — Они не тронут женщин, пока не привезут в свое становище. И потом поймите, что пленниц нам у них не отбить.

— Что же ты предлагаешь?

— Я сказал: дать отдых коням. На усталых далеко не уедем. Отдохнем, догоним степняков и там посмотрим, что делать.

Останя и Кос неохотно согласились с Фалеем. Он выбрал укромнее место недалеко от сарматской тропы.

— Переночуем здесь. А теперь подкрепимся.

Он выложил из сумки хлеб, мясо и мед. Все сразу почувствовали голод и дружно принялись за еду. Когда покончили с мясом, Фалей отрезал еще по куску хлеба, открыл чашу с медом. Они макали хлеб в мед и ели, чувствуя, как вместе с силами к ним возвращаются и надежды. Потом они улеглись под деревьями — сарматские плащи из плотной шерсти как раз и были рассчитаны на такие вот ночевки на голой земле. Фалей замолчал, затих Останя, молча ворочался с боку на бок Кос, завернувшись в накидку, сотканную и сшитую руками Авды.