Росские зори

Не будь у них провожатого, они, пожалуй, заблудились бы в танаисском лабиринте. Здесь можно было сколько угодно бродить по переулкам и видеть одно и то же: неровные, обмазанные снаружи глиной стены с множеством плотно закрытых дверей, тростниковые кровли и деревянные вторые этажи. На стенах и дверях были указатели и надписи, но не посвященным в городские дела они мало о чем говорили. Переулки напоминали узкие кривые щели между каменными оградами, только вдоль крепостной стены тянулась довольно прямая улица. Кое-где ее сужали строения, вплотную прилепившиеся к стене.

Останя шел за молодым эллином и старался запомнить изгибы каменных улочек. Все вокруг было непривычно для него: теснота, камень, множество незнакомых людей, непонятная речь, запертые изнутри двери — раньше он и не представлял себе такое.

Наконец, эллин остановился у одной двери, несколько раз стукнул по ней висевшим сбоку деревянным молотком. За стеной злобно залаяли собаки, но тут же смолкли, почуяв молодого хозяина. Щелкнула отодвинутая щеколда. Дверь открыл вольноотпущенник-слуга, мускулистый мужчина средних лет.

Он пропустил эллина и гостей во двор и снова задвинул щеколду — дубовый брусок.

Двор тоже был вымощен камнем. С одной стороны вдоль стены тянулся крытый черепицей навес. Под навесом хранились запасы дров и сена, висела конская сбруя, темнел вход в помещение для скота. На противоположной стороне в стене были две двери, они вели в складские помещения, где хранились товары, предназначенные для продажи в городе или купленные у окрестных жителей. Остальные товары Зенон держал на нижнем складе, в порту, откуда их легко можно было перенести на корабли. Во дворе был оборудован туалет — колодец, служащий также для стока дождевой воды. Водосток колодца соединялся под землей керамической трубой с общегородской канализационной системой, имевшей выход в реку. Внутренние стены двора были сложены из того же необработанного камня.

Миновав хозяйственный двор, прошли в другой внутренний дворик, поменьше первого. Здесь были оборудованы колодец и открытый очаг. Из дворика одна дверь вела в жилище хозяев, другая — в помещение для вольноотпущенников-слуг, двух братьев с женами и детьми, постоянно живущих в Танаисе. У них было свое собственное небольшое хозяйство, за городом они возделывали участок земли, но основные их обязанности заключались в служении Зенону. Покровительство могущественного купца гарантировало им материальный достаток и личную свободу. Они были всецело преданы Зенону; он, в свою очередь, так же доверял им. Рабов Зенон держал вне своего двора, в специальном помещении. Они работали под присмотром вольноотпущенников или вовсе без присмотра: бежать из Танаиса было некуда. В степи они стали бы добычей кочевников и оказались в худшем рабстве, чем у эллинов, а в плавнях Танаиса, в сырых, кишащих гнусом и змеями местах, долго не продержишься. Морем тоже далеко не уйдешь — для этого нужна хотя бы лодка. В море подберет первый же купеческий или пиратский корабль, за чем последует новое рабство. Лучше уж оставаться в городе. Рабы здесь трудились в порту, в каменоломне, в мастерских. Среди них было немало умелых мастеров — плотников, кожевников, кузнецов, стеклодувов[77] и даже ювелиров. Они высоко ценились и нередко, если находили общий язык с хозяином, получали вольную, становились как знатоки своего ремесла его управляющими или компаньонами.

Такие вольноотпущенники жили при дворе Зенона. Сам он охотнее сотрудничал со свободными людьми, чем с рабами. Раб — плохой работник, и Зенон часто давал своим рабам вольную. Зато на вольноотпущенников он во всем мог положиться. Они присматривали за его жилищем и имуществом, служили на его кораблях, состояли в его дружине, получая за свою службу вознаграждение, достаточное для того, чтобы полностью избавиться от всякой нужды. А оно возрастало в зависимости от того, насколько успешно шли дела самого Зенона, поэтому все эти люди были заинтересованы в успехе каждого торгового рейса не меньше своего хозяина. В случае гибели дружинника его семья получала от Зенона денежную компенсацию, превосходящую двухлетний заработок погибшего. Такая система взаимоотношений между купцами и их помощниками, выработанная в процессе многолетней практики, превращала город в единый нерасчленимый людской организм, тесно связанный с варварским миром. Танаис жил, пока не иссякали соки, питающие его, то есть торговля со степью…