Ростерия (СИ)

— Ты бы обулась. Холодно ведь, простудишься, — посоветовала мать девочке, неодобрительно оглядев её лёгкий наряд. Лето, конечно, тёплое, но сейчас едва ли семь утра, дует прохладный ветер, и роса не успела высохнуть. Так и поблёскивает.

— Я быстро, — Саша перепрыгнула через две-три ступени, почавкала ногами по сырой земле и развернулась лицом к женщине. Последняя задумчиво смотрела на дочь, словно бы вспоминая её черты, подзабытые за ночь. Совсем не похожа. Нет, разумеется, внешне сходств много: румяная кожа, тёмно-песочные волосы, серые глаза, высокий рост, здоровая полнота и крепкие широкие кости. Да только на щеках уже появились ямочки от постоянных улыбок, и смотрела она весело и позитивно. По мнению Олеси, сама фамилия Заболоцкие не предусматривала наличия в ассортименте эмоций радости. Александра вдруг хитро сощурилась и затерялась в тени сада. Женщина постояла ещё немного в одиночестве, потом сошла по ступеням на траву и направилась следом за дочкой. Каблуки туфель то и дело застревали в рыхлой почве, так что когда Олеся дошла до деревьев, настроение у неё приобрело этакий болотно-коричневый оттенок. Тем временем Саша занималась вандализмом около одной из яблонь: оторвав спелый фрукт с веточкой, она уже подносила его ко рту.

— Стой, подожди! — выдохнула женщина с таким ужасом, словно этот плод был, по меньшей мере, отравлен или сорван с запретного райского древа, — Они… — раздался неизбежный хруст. — … Для компота, — кисло закончила Олеся.

— Ты пожалела одно единственное яблоко? — грустно спросила девочка.

— Нет, — мать вздохнула, — но скоро завтрак, а я знаю, как хорошо ты умеешь перебивать аппетит. — С этими словами женщина, неуклюже выдёргивая ноги из спутанной травы и высоко задирая подол платья, ушла обратно в дом. Саша решила ещё немного постоять на свежем воздухе, прежде чем возвращаться, но время шло, и уже пора. Девочка взлетела на веранду, внутрь особняка, дальше по коридору, вверх по винтовой лестнице, прямо на самый последний, третий этаж. И она, наконец, у двери в свою спальню. Там она быстро переоделась, всё нужно делать в темпе вальса, если хочешь успеть выбрать себе удобное место за столом, а не довольствоваться оставшимися. В спешке огляделась: у неё очень уютная комната (в отличие от коридоров и большей части всех комнат в особняке: интерьер холодный, светло-мраморный и пусто, пусто…), с коренастой тяжёлой мебелью и преобладанием древесных и мятных оттенков. Почему Санька остановилась? Потому что ей нужно подумать, будет ли удачной её затея, и наконец она решила: хуже точно не будет! Она хихикнула и надела на левую ногу под сарафан ярко-зелёный носок, а на правую — красный в бордовую клеточку. Теперь можно спускаться к завтраку. Пару секунд спустя Саша уже на первом этаже, на пути на кухню. Девочка открыла двери и совсем не удивилась, увидев на кухне не Зиночку, а родителей; семейная традиция, по выходным дням и праздникам Заболоцкие отпускали кухарку Зину и сами готовили и накрывали на стол, мотивируя это тем, что всё нужно уметь делать самому, на всякий случай, так что папа сидел на мягком табурете около камина и в большом котле варил манную кашу (интересно, с комочками или без?), он периодически помешивал своё варево и, кажется, даже с поощрением на него смотрел. Мама же, не наделённая особыми кулинарными способностями, подготавливала стол, доставала сервиз и другие, нужные для удобства штуки. Александра, которая тоже была с готовкой на «Вы», присоединилась к Олесе. При этом девочку не покидало ощущение того, что она что-то забыла.

— А мы что, будем есть здесь? — спросила Санька у родителей, — не в столовой?

— Мы решили сегодня с утра пораньше не суетиться насчёт большого стола и прочих мелочей, — ответил её отец Николай, — кстати, насчёт мелочей… Где Лиза?

Саша облегчённо вздохнула. Вспомнила. Вспомнила, что она забыла сделать — разбудить сестру. Но она сразу же сморщилась, — Я к ней идти не собираюсь! — с почти искренним возмущением сказала девочка, — Она спросонья пихается и дерётся!

— Алекс… — открыл рот отец, но вдруг его прервали. — Я ещё и кусаюсь, если вы не знали.

— Лиза! — обрадованно воскликнула Санька и уже пошла навстречу только что прибывшей, ради утренних объятий, разумеется.

— Ухх, не сейчас, — хмуро выдохнула Лиза, выставляя руки вперёд, как защиту. — Я словно бы с жестокого похмелья.

— Лизавета, — осуждающе протянула Олеся, и дочь быстро (правда, неискренне) прикусила губу, видимо сообразив, что сказала.

— Давайте, — тем временем окликнул девочек Николай, — не стойте без дела, пайки сократим, — отец снова повернулся к каше, но вдруг продолжил, обращаясь уже к Лизе. — Если быть честным, то выглядишь действительно не очень, — и улыбнулся в ответ на угрюмый взгляд жены. Да, а если быть совсем честным, искромётным чувством юмора их семья никогда не блистала.