Ростерия (СИ)

Помещение было довольно внушительных размеров и, казалось бы, создать толчею здесь было просто невозможно, но с прибытием четвёртого члена семьи это получалось довольно неплохо. Елизавета протолкнулась ко второму камину в углу кухни и достала из шкафа котелок как у папы, только поменьше, потом накачала воды, достала заварку и начала делать зелёный чай (дабы успокоить нервы и поднять давление), а Саша тем временем поглядывала на сестру. На самом деле, вряд ли бы кто-то догадался, что Лиза им всем родственница. Потому что девочка была альбиносом. Её кудрявые длинные белые волосы после сна спутались в колтуны, а снежная кожа казалось помятой. Создавалось ощущение, что Лизавета не спала вовсе, а если и спала, то чуть-чуть.

— Эй, — похоже, это её, — я и не знала, что ты работаешь редактором журналов о современной моде. — Лиза сдвинула широкие брови и указала взглядом на Сашины ноги. Может, для кого-то это прозвучало бы как едкое ехидство, но в прозрачно-серых с фиолетовым глазах старшей сестры было одобрение, и на скулах Саньки появился польщённый румянец. Хотя любой другой явно усмехнулся бы и буркнул тихонько: «Тебе и на тему ног шутки отпускать…» Дело в том, что сейчас блондинка стояла на холодном каменном полу почти босиком, в одних лишь тоненьких носках, потому что её стопы были непропорционально длинными и узкими и найти обувь по размеру в местных провинциальных магазинчиках не представлялось возможным. Приходилось покупать ботинки, сшитые специально на заказ, что, разумеется, дорого. Кстати, подобная деформация костей являлась почётной отличительной чертой всех Заболоцких, но у Лизы оказалась наиболее выраженной, а у Саньки и вовсе незаметна. Итак, стулья и столы расставлены, вилки-ложки-тарелки разложены, еда приготовлена, и пора завтракать. Елизавета, похоже, задремала и не видела, что чай уже закипел. А Саше что, сложно? Конечно, нет, поэтому она подошла к мехкамину[1] и сняла котелок с подставки. Только она забыла кое-что учесть: посудину примерно полчаса свободно лизали синие языки огня, и ручка очень горячая, в общем, не прошло и десятой доли секунды, а всё варево уже растекается зеленоватой лужицей по полу. Саня всегда знала, что не отличается ловкостью и элегантностью, но всё равно обидно, что она снова всё испортила.

— Именно для этого и придумана прихватка, — хмуро подсказала ей Лиза.

— Лизавета…

— Что, Лизавета?! А если бы на ноги? Мне или ей?

— Вы обе сейчас доводите ребёнка! Прекратите! — посчитал своим долгом вмешаться отец.

И вдруг… Дзынннь!! по кухне эхом пронёсся гулкий дребезжащий звон. Все разом замолчали и обернулись на звук. Около ещё чуть покачивающегося пустого котла на полу стояла Саша с железным половником в руках, которым только что с размаху ударила по чугунным стенкам, и сама недоумённо глядела на свои руки.

— Хорошо, — первым заговорил папа, — думаю, нам всем нужно поесть…

— Ты прав, — вздохнула мать, — сейчас позавтракаем и уберёмся.

Сашка достала половую тряпку из шкафа и начала елозить ею по полу.

— Садись, — махнул рукой Николай, — сестра уберёт.

Прошло какое-то количество времени, прежде чем Елизавета поняла, что именно она та пресловутая сестра, причём не просто, а которая уберёт.

— Я уже ем, — намекнула она и взяла в руки половник.

— Она уже ест, — подтвердила Саня, — к тому же пролила я, — и продолжила возить носком ботинка по мокрой противной тряпке.

— В таком случае, — папа повернулся к старшей дочери, — Лиза. Сделай чай ещё раз, пожалуйста. — Девочка отложила кашу в сторону, молча подняла котелок, снова набрала воды и подвесила его над минутой ранее огнём, теперь же лишь дымом. Александра всё так же «наводила чистоту» — объём посудины был действительно впечатляющим — и украдкой поглядывала на сестру: она думала, что же вскипит быстрее: чай или Лиза? Но у Лизаветы, похоже, не было сил вскипать, поэтому она тихо кипятилась. Последние минут десять все трое сидели за столом, и только старшая дочь стояла около камина, и из-за этого Саше было жутко неловко. Наконец всё готово, и можно прервать это тягучее молчание стуком столовых приборов.

— Кажется, ты забыла принять таблетки… — с напускным равнодушием протянула блондинка.

— Не волнуйся, — с капелькой гордости и злорадства сказала мама, — я уже напомнила Санечке. Санечке стало неуютно, а Елизавета надулась. Похоже, давнее соперничество за внимание младшего члена семьи так и не прекратилось, и сейчас вела Олеся.