Ростерия (СИ)

— Эх, ты! Признавайся сейчас же, спала бессовестно?

— Немножко, — сладко потянулась Алекс, замечая, что Лиза всё в том же весёлом расположении духа.

— Вот и хорошо, — быстро переменила мнение она. — А то ведь мы с тобой сегодня больше не ляжем!

Младшая девочка удивлённо-радостно подняла брови, не понимая, как она могла согласиться на такое дебоширство, но в то же время это решение было столь стремительным и не терпящим возражений, что Саня не смогла сказать и слова «против», к тому же живот уже почти не болел, что она восприняла в качестве одобрения и возможности в кои-то веки расслабиться. Так что Саша чуть кивнула головой, медленно встала с кресла и схватила несколько яблок и кружку, наполненную разными конфетами.

— Не люблю сливы, — с улыбкой пояснила она.

— Ишь, какая привереда! А тебе, кстати, они очень полезны!

Саша лишь махнула рукой.

— Пойдём на третий этаж, к тебе? — предложила теперь она. — А то здесь, — она ухмыльнулась и ногой легонько отодвинула от себя «шестёрку», — грязновато стало.

Сестра перехватила сладости поудобнее, чуть не выронив персик, но ловко подставив колено, и первая направилась вверх по лестнице. Спальня у Елизаветы была, на вкус Сани, не самой уютной, зато стильной. Очень просторная, даже пустая, с мизерным количеством мизерной по объёму изящной тонкой мебели: туалетный столик на трёх ножках с парочкой флакончиков дорогих духов на нём, гардеробный высокий шкаф с резьбой, компактное кресло у стены и огромная широкая кровать с балдахином прямо посередине комнаты. И главное, всё вокруг имело эдакий солнечный, янтарный и медовый цвет, а Алекс не любила жёлтый. Но здесь, неоспоримый факт, устраивать маленький праздник с такими банальными развлечениями, как битва подушками (хотя именно от этого аттракциона девочки решили отказаться, так как подушки у Лизы были такими плотными и тяжёлыми, что хоть убивай) было гораздо удобнее.

— Эх ты, слабачка, — глумилась блондинка, глядя на Александру, что зевала так, что челюсти трещали, и едва могла держать глаза открытыми. — Неужели ни разу ночь напролёт не веселилась?

— Ага, слабачка, уже четвё-о-о-ртый час, — потирая глаза, ответила девочка, после чего сверкнула хитрым взглядом из-под ресниц, — А ты веселилась?

Лизавета, пойманная на слове, усмехнулась и добродушно посмотрела на Сашку.

— Знаешь, ты, наверное, лучшая младшая сестра, которую можно себе представить.

— Это ещё почему? — удивилась лучшая младшая сестра, ожидая подвоха.

— Потому что родителям ничего не рассказываешь.

Саша понимающе хихикнула.

— Действительно, я самое настоящее сокровище!

Средняя Заболоцкая крепко обняла рукой девочку за шею, поцеловав в щёку и прижав к себе.

— А впрочем, ты действительно натренированная, — заметила Саня. — Если от заката и до рассвета любуешься деревенскими пейзажами с тем рыжиком, — и девочка аж заурчала от удовольствия и осознания того, что наконец сказала это, поглядывая на покрасневшую Лизу.

— Не мучай меня. Я и представить себе не могу такое… фу.

— Но всё же, меня изводит любопытство, — капризно сказала Алекс. — Каким образом ты всегда успеваешь вовремя вернуться домой? В смысле, до той Большой дороги путь не близкий, а тебе нужно успеть туда-обратно, да ещё и кавалера своего отвадить.

— Ты перестанешь издеваться надо мной, или нет? — рассердилась блондинка. — Я… — девушка замолчала, нахмурилась, подумала. С одной стороны, тайна перестаёт быть тайной, если о ней знают трое и более, а с другой Саша почти никогда не совала свой нос в чужие дела и не изнуряла допросами, и она, хотя любила поговорить, была не болтлива и с достаточным количеством костей в языке.

— Мы с ним встречаемся здесь, на участке вокруг особняка, — неохотно ответила она. Сестра подавилась шоколадной конфетой.

— Тогда я не понимаю, зачем весь этот спектакль. Вы, ребята, артисты самые настоящие, если родители всё и так знают, почему я должна была скрывать?..

— Они ничего не знают.

Молчание длилось, кажется, десять минут, на самом же деле секунд сорок. Александра старательно пережёвывала и переваривала информацию, очевидно, не найдя причин не верить блондинке.

— А с этого момента, если можно, поподробнее.

И Лизавета всё ей рассказала: о ночных визитах Митьки, о том, что охранники у ворот ничего подозрительного не видели и не замечали, и как бы Лиза их ни расспрашивала и даже ни угрожала, ничего толкового добиться от них не смогла (они не имели понятия о семье Моряковых вообще), о том, что сама годами пыталась подкараулить мальчишку, но тщетно.