Ростерия (СИ)

— Что там? — заволновался парень. — Признание в любви к тебе от тайного поклонника?

— Пошёл к чёрту, — слабым голосом сказала Маргарита, передавая мальчишке записку. Он пробежался глазами по неровным строчкам. Сначала парень даже не понял, что здесь было накарябано, но через несколько секунд мозг перестал выискивать русский лексикон и переключился на другой отсек знаний. Глаза выпускника полезли на лоб.

— Воооот значит, как ты получаешь свои высокие баллы! — громко, но недостаточно, чтобы быть услышанным кем-то ещё, кроме них двоих, съехидничал он. Девушка стояла ни жива ни мертва. — Всё расскажу экзаменаторам, всё расскажу! — насмехался он.

— Я не знала, что это. Что это у меня, — прошептала одиннадцатиклассница так, что вряд ли у кого-то могли возникнуть сомнения в её искренности. — Я же сделала это… — она забрала обратно бумагу, вдоль и поперёк исписанную формулами по физике за последние несколько классов, — …Я сделала это около года назад, перед итоговой контрольной работой, потому что где-то услышала, что написание шпаргалок помогает усвоить и закрепить материал…

— Оправдывайся, сколько хочешь, но меня тебе больше не обмануть!

— Никита, — Марго не обратила внимания на его подтрунивания, — а ты представляешь, что бы было, если бы ЭТО вывалилось во время?..

Выпускник посмотрел на ослабевшую от ужаса и переживаний подругу и без стеснения залился неудержимым смехом.

Ростерия. Философия, политика и цыганские сказки

Очень многие говорят, мол, людям свойственно запоминать только самые плохие и отвратительные моменты из жизни, остальное, хорошее и позитивное, оставляя позади. Я же так не считаю, скорее даже наоборот. По-моему мнению, мозг человека ставит перед собой ровно противоположную задачу: заставить сожалеть о прошедшем, невольно его идеализируя. Всё, что бы мы не оставили навсегда в прошлом, подвергается строжайшей чистке, отчего воспоминание практически о каждом, даже очень неприятном предмете откладывается в нашей голове как что-то лучистое, лучшее и достойное сожаления. Например, я. Никогда не любила свой загородный домик. Нет, вы сами посудите, сколько в деревенской жизни недостатков по сравнению с городской: во-первых, гораздо меньшее количество удобств и худшее их качество (чего стоит только процесс помывки или необходимость топить печь, не ради забавы, а чтобы просто, по-настоящему, не замёрзнуть); во-вторых, разнообразие и обилие летучих кусающих, жалящих тварей-кровопийц; в-третьих, почти полное отсутствие новых, особенно привычных для молодёжи, развлечений; и, наконец, нескончаемая, постоянная черновая, грязная работа, подобная перекапыванию грядок, которую я терпеть не могу. Однако в силу некоторых обстоятельств, мне было ниспослано счастье: деревня с тем ветхим загородным домиком, пригодным разве что для ночёвки, исчезла, осталась нематериальным воспоминанием, и вот ведь незадача, не прошло и пары лет, как я с удивлением обнаружила невольную тоску, связанную с ранее нелюбимой дачей. Как ни старалась, не могла я воскресить в памяти то отвращение, постоянную усталость и желание поскорее вернуться в родную квартиру, нет, я знала, что там мне приходилось поминутно дёргаться от комариных укусов, стирать в холодной воде бельё вперемешку с утопившимися мухами, скучая, искать хоть каких-нибудь сверстников и по ночам укутываться в несколько пуховых одеял, знала, но не чувствовала, не видела больше этого. Вопреки всему, я вновь хотела побывать в том странном месте и скучала. Скучала по вдохновению. В конце концов, даже там были идеальные моменты, например, прохладные вечера со светлым, розовым закатом, чернеющими на его фоне старыми деревенскими избушками, прелестными какой-то деревенской прелестью, зелёной высокой непослушной травой и огромными берёзами, осинами, дубами; особенно забавные, а порой и таинственные интриги и ссоры между соседями, переходящие в какой-то мистицизм и подозрения друг друга в ведьмовстве. Всё вышеописанное было романтично, волшебно, вдохновляюще, так невероятно вдохновляюще, и теперь мне этого не хватало. Неужели именно подобными ощущениями руководствуются люди, приобретающие загородные домики, или эти чувства возникают только в городских жителях, вроде меня? Не знаю…

***

Но Лизу Заболоцкую такие переживания не посещали, ведь в последние недели, когда родители работали до заката, оставались ночевать в Приречном и приезжали навестить дочерей только по выходным дням, сёстры становились полными хозяйками целого поместья. В комплекте с полной вседозволенностью шла чудесная погода, в меру прохладная, безветренная… А к полной радости Лизаветы мать с отцом в последний раз смогли остаться в особняке только лишь на полсубботы, и девушка про себя ликовала: невиданная самостоятельность, даже несмотря на постоянную прислугу.

В тот вечер Саше поспать так и не удалось. Она лишь вздремнула на пару минут, а так как сон у неё всегда был очень чутким, то проснулась почти сразу, как сестра с разными фруктами и сладостями вошла в комнату и направилась в сторону их журнального столика.