Ростерия (СИ)

— Да ты просто мастерски умеешь обнадёживать, — пробормотала Маргарита, неуверенно разглядывая стайку таких же, как она, учеников. Похоже, внутрь ещё не пускали, поэтому все заранее столпились у дверей, и даже на расстоянии ощущалось это настроение концентрированной тугой нервозности. Девушка вздрогнула от щелчка — Светлана разблокировала дверь.

— Как-то мне туда не хочется… Может, увезёшь меня обратно? — но сразу же покорно вышла. Она оказалась неожиданно высокой, чуть не доросла до 1,8 метра, и была выше матери почти на голову. Женщина обратила на неё крайне сочувствующий взгляд.

— Зато представь: уже сегодня всё закончится, мы с тобой потом куда-нибудь… Господи! — она не сводила глаз с наряда дочери, а точнее, с самой экстравагантной его составляющей. Во-первых, чёрный пиджак оказался… нет, не мал, а, как утверждала Маргарита, специально укорочен, и в самом лучшем случае доставал до бёдер. Во-вторых, он был сшит, хотя, скорее, сделан из очень качественной ткани: жёсткой, немнущейся и негнущейся, и на сутулых плечиках хозяйки лежал (да-да, именно лежал))) так же деревянно, как и на вешалке, благодаря чему без труда делал девушку шире раза в два, даже несмотря на то, что она не всовывала руки в рукава, а придерживала длинными цепкими пальцами воротничок у горла. И, в-третьих, как вишенка на торте, бесчисленное количество бесполезных миниатюрных кармашков. Остальные предметы гардероба, к счастью, более или менее вписывались в общепризнанные нормы, но ситуацию это мало спасало. Света уныло опустила глаза на толстый кожаный ремень, узкие прямые брюки мужского покроя и тяжёлые кроссовки на высокой рельефной подошве. Всё чёрное.

— Баловница, — охнула женщина. Дочка немного потупила глаза.

— Готическая моя, — почти искренне рассердилась мама, — в следующий раз буду сама тебя одевать! Как маленькую! Выглядишь комично.

— Вообще-то это мой личный стиль, — чуть виновато и игриво задрала нос девушка, — и я горжусь им…

— Помяни моё слово. Как маленькую!

Маргарита хихикнула, будто ребёнок, прекрасно понимающий, что на него не только не сердятся, но и не могут сердиться в принципе.

— А главное, я ведь очень лояльный человек. Стерпела, когда ты обкромсала все волоса… Кстати, наш спор по этому поводу всё ещё в силе, помнишь? Ничего, скоро как раз будет выпускной вечер. Ох, что я с тобой сделаю! — размечталась Светлана. — Серьги, кольца, побрякушки понавешаю, в платьице розовенькое детское наряжу. А что ты хотела? Для маленьких деток только детское!

— Я не против, но маленькие детки не сдают ЕГЭ, — горестно вздохнула Рита и обернулась к школе. — Кажется, уже можно заходить.

Света мигом стёрла с лица мнимую строгость, жалостливо вздохнула, развела в стороны руки и сжала дочь в крепких объятиях. Последняя с довольным видом зарылась подбородком в мамину макушку.

— Главное, не вздумай волноваться, — наказывала девушке Светлана, — волнение тебе ничем не поможет, только нервы испортишь.

— Который раз ты мне это говоришь?

— Даже если и тысячный, ты ведь всё равно не слушаешься, — женщина немного отстранилась, в глазах её стал заметен озорной блеск. Вдруг она резко взметнула руку и взъерошила короткие волосы на затылке Маргариты, нарушая аккуратную укладку, пальцами спустила длинную косую челку на левый глаз. Рита зафыркала и заплевалась, пытаясь сдуть щекотящиеся волоски.

— Шалость удалась, — она ласково опустила руки на дочкины плечи. — Зато теперь ты целиком соответствуешь своему стилю, а то прилизанная такая была… Иди же, ни пуха…

И, проверив, всё ли необходимое девушка взяла с собой, мать ещё раз обняла её и легонько подтолкнула в сторону ППЭ, наблюдая за тем, как будущая выпускница старательно поправляет причёску.

Вход в эту злосчастную школу, сдача посторонних вещей, распределение по группам и даже путь до аудитории — всё для несчастной сдающей прошло, словно в тумане, и вовсе не потому, что она не успела ещё стряхнуть с себя сонливость (хотя это было и так), а потому, что спокойная до последней секунды Рита, только переступив порог, испытала жутчайший страх и неуверенность в собственных силах. Только лишь один момент отвлёк на себя внимание ученицы:

Она стояла в очереди, осматривая ребят, что мнутся впереди, и сразу же их забывая; она думала. То судорожно повторяла все основные формулы и законы, то понимала, что в любом случае всё не вспомнит, то излишне бодрым голосом переговаривалась с этими самыми незапомнившимися кем-то. Впереди, уже совсем недалеко, два суровых охранника с особым усердием и крайне подозрительными лицами досматривали вновь и вновь подходящих к ним подростков. «И правда, тюрьма как будто» — мелькнуло в Риткиной голове. Уже почти подошла её очередь, и лишь один мальчишка-толстяк стоял перед ней, но в отличие от многих других сейчас, именно сейчас, девушка спокойна — ей нечего прятать.

— Пик-пик-пик-пик-пик! — завыл вдруг металлоискатель, где-то на уровне паха того самого паренька.