Ростерия (СИ)

Стоп! Подождите-ка… Что это, там? Это, это… Нет, не может быть, не верю глазам! Видите ли вы, все, видите? Смотрите: вон там, на Народной горе, почти у самой вершины. Видите теперь? Что этой девчонке там понадобилось? Она же не… Она ведь не собирается пересекать границу? Нет! Несчастная сама не понимает, что делает. Она уже у барьера… Остановите же её кто-нибудь! Ах!..

Ростерия. Лихо одноглазое в роли почтальона

Погода переменилась очень быстро и неожиданно: ещё день назад светило солнце, на небе не было ни облачка, хотя и дул прохладный ветер, а сегодня — пожалуйста, дождь, хотя нет, ливень, едва ли не с градом. Саша сидела на узком дорогом деревянном стуле с высокой спинкой, закинув босые ноги на низкий дубовый журнальный столик, и читала какую-то новую толстую приключенческую книгу с жёсткой красивой обложкой. Её густые русые волосы впервые за очень долгое время не были стянуты в косу, а распущены, и, когда девочка закидывала голову назад, доставали почти до пола. Вдруг относительную тишину прервал грохот, потом топот, и в зальную комнату влетела раскрасневшаяся и запыхавшаяся Лиза, сразу наткнувшись на отвлёкшуюся от истории сестру. Последняя удивлённо заулыбалась: уже пару недель Лизавета находилась в несвойственном ей приподнятом, иногда весёлом настроении, что не могло не радовать Сашу, но порой девушку и вовсе захватывала отчаянная эйфория, например, как сейчас, и это наводило на разные тревожные мысли и подозрения, чаще всего, небезосновательные. И на этот раз лицо средней Заболоцкой светилось от довольства и гордости, она смешливо поглядела на девочку и хихикнула:

— Знаешь, почему я сразу же тебя нашла? — и, не дождавшись ответа, продолжила. — Потому что ты всё там же, где я тебя оставила несколько часов назад! Что с тобой, совсем тебя не узнаю! Обычно ты такая подвижная, егоза, а в последнее время всё сидишь на мягком месте, даже скучно.

— Я тоже тебя совсем не узнаю, — заухмылялась Александра.

Елизавета пропустила это мимо ушей, кажется, пребывая в экстазе.

— Аааа, поняла, это из-за твоей болезни, — догадалась она. — Хотя выглядишь ты уже гораздо лучше, посмотрите, какая румяная! — девушка попыталась ущипнуть Сашу за щёку, но та неловко увернулась, при этом чуть не упав со стула.

— Успокойся! — рассмеялась та. — Отчего ты сегодня такая возбуждённая?

Лиза таинственно поиграла бровями, после чего резким движением руки вытащила из кармана… Панфлейту[3].

— Откуда это у тебя? — округлила глаза Саня.

Оказалось, что ещё утром девушка решила порыться в мамином и папином старом сундуке, что стоял в углу кладовой (услышав такое, Александра осуждающе покачала головой) и нашла это чудо, как сама его постоянно называла, в совершенно неизношенном, новом и прекрасном состоянии, а после ещё получаса поисков и обучающую инструкцию, и всё это время старательно впитывала в себя новые знания и тренировалась.

— Нет, ты представляешь! — радовалась она. — Какая же прелесть, а!

Это действительно была прелесть: элегантная, изогнутая, тонкая и лакированная, явно сделанная для женской руки (точнее, рта))) и из эбенового дерева, но правильную Александру этот аргумент не разжалобил.

— Всё замечательно с одной стороны, но не очень хорошо с другой, — и, увидев недоумение на лице сестры, пояснила. — Инструмент, в конце концов, не твой, и на твоём месте я бы положила его обратно, а лучше вообще не брала бы без спроса.

Поняв, что Саше каким-то непонятным невозможным образом не передался её восторг, Лизавета закатила глаза и поспешила оправдаться.

— Я знаю, и обещаю тебе, что скоро верну, но, во-первых, мы родителям не чужие люди, чтобы разделять вещи на «моё-твоё», а во-вторых, этот сундук стоит там с начала времён! И вряд ли родители вообще помнят о его существовании. Санечка, а?

Младшая Заболоцкая рассмеялась, неожиданно для себя услышав просящий тон блондинки и закивала.

— Ладно, раз уж взяла, развлекла бы меня хотя бы. Посмотрим, как у тебя выходит.

— На самом деле, всё совсем не сложно, хотя ты и могла так подумать… Впрочем, и я сначала то же подумала, да не суть, ты посмотри только!

В следующую секунду она поднесла инструмент к губам, сделал глубокий вдох, сосредоточилась, в чертах её выразилось напряжение и удовольствие, после чего она подула. Нет. Запела. Запела то ли Лиза, то ли флейта, то ли их единство, Саша не знала, она просто с зачарованным видом смотрела и слушала, как не слушала, казалось, ещё не на одном оркестре в жизни. И вовсе не потому, что у девушки-подростка получалось производить на свет мелодию гораздо искуснее и красивее, чем у всех тех скучных пожилых знаменитых мастеров, разумеется, такого даже и не могло быть; а потому, что у неё получалось. Признаться честно, сперва девочка не верила, что Елизавета сможет создать музыку, хотя и простенькую, хотя и с фальшью, хотя и подглядывая в журнальчик с нотами, но всё же… Кажется, сама игравшая получала огромное наслаждение от процесса.

Ух, — представление закончилось, и младшая девочка с серьёзным и немного торжественным видом зааплодировала.