Ростов-папа. История преступности Юга России

В 1904 году был наконец сделан шаг вперед: в Ростове учреждено собственное объединенное Ростово-Нахичеванское градоначальство, а полицию переподчинили теперь напрямую Министерству внутренних дел. Правоохранительная вертикаль требовала более солидного оснащения. МВД заказало новую форму для ростовчан на одной из московских мануфактур, а полицмейстер Колпиков, уже от имени столичного начальства, обратился в городскую думу с просьбой выделить 1950 рублей на вооружение городовых. Для справки: шашка со златоустовским клинком – 6 рублей, портупея – 60 копеек, кобура – 1 рубль, ремень – 50 копеек, кожаный темляк – 10 копеек. У Нахичеванской думы просили гораздо меньше – 451 рубль (в Нахичевани было всего два полицейских участка – 6-й и 7-й).

Только ссылка на Петербург и лично на директора Департамента полиции, всесильного генерала Алексея Лопухина, побудила думцев с причитаниями раскошелиться.

А через год, после прогремевшего на всю империю еврейского погрома в Ростове 18–19 октября 1905 года, в ходе которого полиция в очередной раз показала свою полную беспомощность, в МВД, которое уже возглавлял могучий Петр Столыпин, было решено значительно укрепить ее штаты и материальную базу.

Новый штат ростовской полиции теперь состоял из полицмейстера, двух его помощников, 5 участковых приставов, 15 помощников приставов, 50 старших и 250 младших городовых. Им придавалась полицейская стража (заведующий, 15 конных надзирателей, 35 конных стражников) и специально созданное Сыскное отделение (начальник, два помощника, 7 надзирателей).

Численно новый штат отличался не особенно (384 против 350 ранее). Однако полиция была почти избавлена от «бумажной каторги», и теперь один городовой приходился не на целую слободку, а всего на 4–5 кварталов. При этом в новом штате жалованье было увеличено с 13,5 рубля до 25 рублей в месяц (300 рублей в год), а годовая смета полицейского управления повысилась со 120 до 248 тысяч рублей.

Улучшение содержания и появление специализированного Сыскного отделения заметно сказалось на эффективности работы ростовской полиции, постепенно начавшей выходить из полуразрушенного состояния на должный уровень.

Однако эти меры во многом запоздали: личный состав полиции Ростова к этому времени уже давно был поражен бациллой коррупции.

Несложно догадаться, что пренебрежительное отношение властей вынуждало служителей закона хоть как-то пытаться выжить и прокормить семьи. А стало быть, самим идти по известному пути «оборотней в вицмундире».

Торговый Ростов тоже взялся не из иной галактики – старую добрую коррупцию здесь никто и никогда не отменял. В том числе и в полицейской среде, где понятия «не подмажешь – не поедешь, не обманешь – не продашь» и «честное купеческое слово» вполне сосуществовали между собой.

Поэтому собственной негоцией обзаводились и господа правоохранители. На подведомственной территории околоточный, а уж тем более пристав были «и бог, и царь, и герой» (вспомним гоголевского городничего). Они имели все полномочия сделать все что угодно с тутошними купчинами, а могли и закрыть глаза на их деятельность.

Местная пресса отмечала: «Поборы, лихоимство, вымогательство до того вошли в практику полицейских органов, что считались как бы естественными спутниками их службы и никого даже не возмущали, не удивляли. Человеком не от мира сего казался бы тот полицейский чиновник, который не „брал“ бы, не относил доброхотных даяний обывателя к своим традиционным источникам доходов. В этом отношении и суд не выше стоял полиции, так что искать где-нибудь защиты от притеснений было бы напрасным трудом».

Особняком здесь стояло отношение к еврейским коммерсантам с изменениями законодательства в конце XIX века, после убийства императора Александра II народовольцами, в числе которых фигурировала белорусская еврейка Геся Гельфман.

К примеру, по «Временным правилам» от 3 мая 1892 года евреям запрещались приобретение недвижимости вне пределов черты оседлости и городов, аренда земли и торговля в воскресенье и в христианские праздники. Но кого можно заставить свернуть торговлю в наиболее активные дни, когда и деньги сами текут в руки?

Вопрос решался с полицией, которая за определенную мзду приобретала временную слепоту. Да и какая, по большому счету, городовому разница, у кого купила зонтик ростовская дама – у Ивана или у Исаака.

То же самое касалось выдачи еврейскому населению видов на жительство после того, как Ростовский округ в 1887 году перестал числиться в составе Екатеринославской губернии и был передан Области войска Донского. Губерния входила в черту оседлости для евреев, а ОВД уже нет. Поэтому, кроме тех, кто тут уже жил до реформы, с 19 мая 1888 года вновь прибывающие и не имевшие недвижимости в Ростове евреи должны были его покинуть. Но и этот вопрос полиция успешно решала, выдавая за известную сумму виды на жительство адептам Иеговы.

В 1894 году в Ростове разразился громкий коррупционный скандал, в результате которого на скамью подсудимых за мздоимство угодили сразу 8 видных полицейских чинов.