Ростов-папа (СИ)

— Эка невидаль — дети! — фыркнул убийца. — Да я может нашей советской власти помогаю!

— Чего? — ошалело замигали мы.

— Да того: вы ж не знаете кого мне микстурой приходилось охаживать — там ить столько белогвардейской сволочи да приплода ихнего! Вон, ейный мужик, — Башкатов показал на всё ещё мирно спящую женщину, которая пока не представляла от чего мы спасли её и детишек, — он у Врангеля воевал, кровушку красноармейскую лил, а я, можно сказать, справедливость восстановил!

— Тебя может ещё и наградить нужно? — поинтересовался я.

— Так если ж власть советская во всём разберётся, кто знает, может и до награды дойдёт!

— Ну ты и сука! — вырвалось у меня.

— Слышь, Георгий, а давай мы его тут пристрелим, а? — попросил Сан Саныч.

— Ох, ты б знал, как мне этого хочется! — признался я. — Одно удерживает: надо всю правду от этого гада узнать и зафиксировать для потомков. Пусть знают, какую нечисть мы выкорчёвываем!

Утром женщина проснулась, а вслед за ней открыли глазки и малолетние Дуня с Аникушкой. При виде нас они страшно перепугались, а я даже перекрестился от счастья. Башкатов всё-таки напоил их не отравой, а снотворным.

Климов отвёз их к себе, где передал на попечение супруги. Башкатова мы связали и заперли в сарае милиционера.

— У меня дверь крепкая, не сбежит! — заверил Сан Саныч.

Вместе мы отправились обыскивать дом Башкатова, где нас ждала страшная находка.

— Что это? — удивлённо спросил Климов, листая старую замусоленную тетрадь.

— А ну, покажи.

Оказывается, мы нашли «гросбух» маньяка, в котором тот скрупулёзно вёл учёт убитых им людей, тщательно фиксируя кого «угостил микстурой» и что потом взял с тела. Не гнушался порой даже обычного исподнего, застирывал его и продавал в городе.

Чем дольше я читал, тем сильнее во мне росла ненависть к этому подонку.

К глубокому сожалению, в списках нашёлся и Виктор Яковлев, отец Оксаны Викторовны Хмарук. По всему выходило, что она осталась единственной из всей семьи.

— Слышь, Жор, а давай выпьем чуток? — предложил Климов.

— Нельзя, — покачал головой я. — Не имеем права расслабляться раньше времени. Вот доставим урода в тюрьму, а там… Там, может, и напьюсь.

Глава 19

Вид у Петра был такой, словно я нанёс ему смертельную обиду, смыть которую можно только кровью. При этом он так смешно надул губы и скривил лицо, что я не выдержал и фыркнул.

— Слышь, Петь, хватит дуться! Я же не виноват, что оно вот так, без тебя, получилось. Откуда ж мне было знать, что Башкатов именно в этот день на убийство пойдёт?

Слова подействовали.

— Чтоб я хоть ещё раз тебя одного оставил! — воскликнул напарник, меняя гнев на милость. — Ты ж всех бандитов в Ростове без нас переловишь.

Паша Рыженко поддержал друга.

— А как ты думаешь — почему его к нам в Ростов сплавили? Видать, в Москве ему уже вообще делать нечего — все тюрьмы переполнены.

— Так, хватит надо мной прикалываться, парни! — смущённо пробормотал я.

Ростовские сыщика захохотали, через мгновение к ним присоединился и я. Как же здорово находиться среди этих жизнерадостных и полных оптимизма ребят! Словно я дома.

— Ну всё, теперь жди награды, — отсмеявшись, произнёс Пётр. — Художникова уже в горком вызвали, судя по довольному лицу — будут хвалить. А там, глядишь, и тебе кое-что перепадёт. Ну и нам, грешным, авось какая косточка достанется…

Когда начальник угро понял, какой пласт нераскрытых дел нам удалось поднять, он и впрямь был на седьмом небе от счастья. Башкатов охотно давал показания, правда, пытался гнуть прежнюю линию, что, дескать, боролся таким изуверским способом с врагами советской власти.

— Ивану Никитовичу вообще спасибо за всё, — заметил я. — Это он, как обещал, решил наш жилищный вопрос.

С подачи начальника угро для нас, погорельцев, отыскали комнату в коммунальной квартире, а сгоревший дом обещали восстановить за казённый счёт. Спасибо соседям, они вовремя включились в тушение пожара, и жилище Петра не выгорело дотла.

В дверь без стука ввалился высокий седой мужчина с обвисшими запорожскими усами, из-под расстёгнутого полушубка торчала полинялая солдатская гимнастёрка, вокруг шеи был обмотан клетчатый шарфик, на ногах валенки с калошами.

— Добрый день! — произнёс визитёр, вращая крупной головой со слегка выпученными глазами.

— Добрый, — приветствовал его Петр. — А вы собственно по какому вопросу?

— А я собственно из газеты «Донская беднота», — сообщил усатый.

Пётр восторженно хлопнул меня по плечу.

— О! Я ж тебе говорил: вот она слава — теперь про тебя в газете напишут!

— Да ну! — стушевался я

Не очень-то и хотелось афишировать свои подвиги в местной прессе. Урки тоже читают газеты и память на лица у них не хуже моей. Для опера куда лучше оставаться в тени.

— Простите, — неожиданно смутился усатый. — Вы, наверное, меня не так поняли. Я — Исидор Калюгин из газеты «Донская беднота»…

— Почему неправильно?! Мы вас очень даже правильно поняли, товарищ Калюгин! — перебил его Паша.