Ростовщики не любят шума

Под маской Лондонского Сити
Венецианские купцы
Всё длят свой век, на злате сидя.
Мы их увидели. Но цыц!

Не говори при всех о мере,

Не зли египетских жрецов,
Её скрывающих от пере-
определения. Чей зов

Тебя тревожит в миг затишья,

В зазоры пауз между шоу?
Здесь беготня отнюдь не мышья
И не для тех, кто свеж душой.

Чей шёпот фоном остаётся,

Когда от зрелищ убежишь?
То – голос общества! Народ сам!
С надеждой выглянув из ниш,

Зовут осипшими басами —

Один туда, другой сюда.
Спроси, куда, – не знают сами,
Но знают точно, что беда.

Не всем понятна будет притча

О мере, спрятанной от нас.
Иной скривится, лоб набыча,
Зато забудет через час.

Другой готов дойти до сути,

Не будет с ходу отрицать;
Прочтёт – поймёт. А злые люди
Не дочитают до конца ить.

«Спи спокойно, Аристотель!»

Спи спокойно, Аристотель!6
Твой завет, как в анекдоте,
Будет – чем недоучтённей, тем ценней.
Пусть увидят люди мира:
В чём беда, когда проныра
Бесконтрольно превращает их в свиней.

Пусть посмотрят, как менялы

Расшагренят одеяло
Без присмотра запылённых общих благ.
Хрематистика на пике:
Кто богаче, тот великий;
Не воруешь – будешь «нищ, и слеп, и наг».

Одержимый (Маркса злее)

Задержался в мавзолее,
Как придуманный прибавочный продукт.
Как банкирова уловка,
Отвлекающая ловко
От процента. И наука тут как тут.

Всё на свете не случайно:

Всем урок, открылась тайна,
В чём умышленное зло ростовщика.
Навсегда запомним это,
Если выживет планета.
Будет общее главнее. А пока…

«Я тоже челнок девяносто второго…»