Рота

– Хорошо, – сказал Сергей.

…Анна Дмитриевна в квартиру, собственно говоря, даже не заходила, только впустила Числова и убежала. Капитан посидел немного в гостиной, пощелкал телевизором, а потом любопытство взяло свое, и он стал производить рекогносцировку местности. Может быть, он это сделал зря – при дневном свете богатство жилья Анны производило еще более шокирующее впечатление, чем ночью. Капитан бродил по комнатам-залам и все отчетливее понимал, насколько он здесь случайный гость… В одной из комнат, видимо, служившей Анне Дмитриевне кабинетом, он увидел на стене большую фотографию. На ней была снята Анна в легком платье, которую обнимал немолодой уже мужик в футболке. Приглядевшись, Числов мужчину узнал – а его вся страна знала. Он был одним из тех, кто этой страной управлял…

Капитан вышел из кабинета, добрел до кухни, сварганил себе большую кружку кофе и закурил. В квартире было очень тихо. Эта тишина вдруг напомнила ему о другой квартире – о разбитой «хрущевке» в Грозном, где он наткнулся на живого боевика. Наверное, это была его квартира, и он пришел взять из нее что-то. Числов тогда уже с жизнью попрощался – они с духом направили друг в друга стволы автоматов, но… Но ни один, ни другой не торопились стрелять… Они стояли и смотрели друг на друга – глазами и зрачками автоматов, а в квартире было очень тихо… А потом дух попятился, попятился и ушел, нырнул в пролом в стене. А Числов сполз по стенке, чувствуя, как льются капли пота по липу…

…Капитан отхлебнул горячего кофе, вернулся из воспоминаний в настоящее и вдруг ощутил, как сильно потянуло его в Чечню – он даже удивился, потому что всегда считал, что туда тянуть не может. По крайней мере нормального человека…

Числов снова закурил и попытался спокойно осмыслить все, что с ним случилось за последние несколько дней. Спокойно осмыслить, конечно, не получалось. Слишком много эмоций еще не улеглось. Да и мысли сворачивали в основном к Анне…

Какая странная ирония судьбы! Встретить женщину, которая, можно сказать, соответствовала юношеским грезам – и при этом четко осознавать, что не можешь ей ничего дать… Ничего из того, что мужчина должен давать женщине – не в физическом, разумеется, смысле… Капитан Числов всегда считал, что мужчина должен завоевывать разные жизненные блага именно ради того, чтобы предложить их потом своей женщине, И если она их принимает, понимая, какой ценой они достались мужчине, – вот тогда отношения складываются гармонично и нормально. А что можно бросить к ногам такой женщины, как Анна Дмитриевна? Свое желание попользоваться тем, что она уже и так имеет? Альфонсизм какой-то… Но она же не виновата, что богата! Нет, конечно, не виновата. И вообще, никто не виноват. Разве виноват тот, кто раньше тебя успел бросить сокровища к ногам женщины, которая, как потом выясняется, была женщиной твоей мечты. Правда, ты даже не знал о ее существовании… Никто ни в чем не виноват. Просто ирония судьбы.

Вдруг резко зазвонил телефон. Числов вздрогнул, трубку, разумеется, снимать не стал – не у себя дома, чай… Телефон звонил очень долго – замолкал, перезванивал, снова звонил через три прозвона, через два… Было такое ощущение, что звонивший точно знал – кто-то находится в квартире и ему очень надо что-то сказать. Но Числов так и не снял трубку. Не снял – хотя звонок был адресован именно ему, но капитан, конечно, не мог этого знать… Это звонила Анна – она задерживалась и хотела предупредить, она очень нервничала, но не задержаться – не могла. Бизнес – штука серьезная, плохо сочетающаяся с разными «сантиментами»…

…Прошел час, другой, третий… Числов начал уже откровенно маяться… Он уже и книги в шикарной библиотеке полистал, и с музыкальным центром повозился, и видеокассеты поперебирал. Анны все не было. Время от времени звонил телефон, а потом квартира вновь затихла. Сергей уже сам себе начал казаться каким-то призраком… Нехорошо получилось, что Анна задержалась, очень нехорошо. И нехорошо, что Числов был один в ее квартире, лучше бы он по Эрмитажу ходил, картины и скульптуры разглядывал бы… Меньше разных плохих мыслей в голове появилось бы… В Аниной квартире картин, конечно, тоже хватало, но эти картины, скорее, способствовали рождению черных мыслей…

А мысли эти были вовсе даже и не неожиданными – закономерными они были… Чем дольше слонялся Числов в одиночестве по огромной квартире, тем яснее он понимал свою в ней чуждость и, если хотите, даже неуместность… Был момент, когда капитан решил было уйти – но посчитал это неудобным – не попрощаться, не сказать «спасибо». А еще он все время прокручивал в голове сцены знакомства с Анной и вообще всего вчерашнего вечера – и видел сам себя каким-то провинциальным валенком, каким-то жалким и убогим. А убогим и жалким Числов себя ощущать не любил…