Рота стрелка Шарпа

Я старался, за вышеперечисленными исключениями, следовать реальным событиям. Письма и дневники участников кампании, как всегда, оказались кладезем информации. Например, изменения погоды во время осады почерпнуты из дневников, и я чувствую себя в вечном долгу перед давно умершими людьми, чьи наблюдения присвоил. Один миф, впрочем, надо развеять. Бадахос штурмовали не в Пасхальное воскресенье. 6 апреля 1812-го было вторым понедельником после Пасхи, и никакое воображение не в силах изменить этого факта.

Крепостные стены Бадахоса сохранились в прежнем виде, добавилась лишь дорога по склону горы под цитаделью. Бреши в бастионах заделали, а во рву теперь расположен муниципальный парк. Гласис полностью сровняли с землей. Подходы к брешам – например, холм Сан-Мигель – застроены. Подходы к Тринидаду скрыты неописуемыми зданиями, а к Санта-Марии – современной, исключительно безобразной ареной для боя быков. Через центральную брешь по-прежнему можно войти в город; стена между бастионами разрушена, но можно подняться на бастионы, к амбразурам, и подивиться отваге людей, штурмовавших такую твердыню. Крепостные сооружения Сьюдад-Родриго сохранились лучше: с гласиса видно, где бреши были заделаны, и на церковной колокольне по-прежнему виднеются выбоины от британских ядер. Форт Сан-Кристобаль, через реку от Бадахоса, восстановлен почти полностью. Южный Эссекский мог бы войти в него завтра и за час подготовить к обороне. Лучше всего сохранились оборонительные сооружения Элваша, по другую сторону границы, и там стоит побывать.

Мемориальные доски на бастионе Тринидад (где в Бадахос входит Мадридская дорога) рассказывают об осаде и разграблении города, но не о событии 6 апреля 1812 г. Они говорят о 14 августа 1936-го; кое-кто из жителей еще помнит бойню, устроенную в городе франкистами. История Бадахоса имеет печальное обыкновение повторяться. Город нельзя назвать красивым; некоторые утверждают, что он мрачен, как будто призраки убитых в сражениях по-прежнему бродят по улицам, но я этого не заметил. Как и в других испанских и португальских городах, я встретил здесь благожелательность и готовность помочь в моих исследованиях.

Последнее слово в этой книге следует предоставить человеку, который привык, чтобы за ним оставалось последнее слово: Веллингтону. Сообщая военному министру о пяти тысячах убитых, он написал: «Взятие Бадахоса дало нашим войскам случай проявить невиданную отвагу. Но всей душой надеюсь, что мне никогда не придется вновь подвергнуть их такому испытанию».