Ротмистр

Здесь стоило лишь копнуть и на свет полезли находки одна другой хуже. Все пространство вокруг усеяли человеческие останки. Сосчитать души, нашедшие тут последнее пристанище, возможным не представлялось, да господа и не старались.

Наскоро запечатлев отвратительный могильник на фотопластинку, поспешили покинуть злосчастное место. Седой молчал. Изредка тревожно оглядывался и вздыхал. Наконец решился и приговорил вскользь, будто бы невзначай:

— Эхма!.. Что же с нами станет-то?..

— Ничего не станет с вами! — отрезал Вортош. — Жить будете! Детей растить! А тварей этих мы всех изловим до единой! Слышишь?

— Добро бы, коли так… Да только как ты их изловишь?..

Вортош усмехнулся, подмигнул Ревину.

— А не желаешь, мил человек, в гости зайти, чайку попить?

— Чайку-то можно, отчего ж, — Седой пожал плечами. — Особенно, ежели не пустого…

— Не пустого, — заверил Вортош. Хата стояла открытой. Незапертая дверь поскрипывала на петлях, позволяя ветру разгуливать в сенях. Памятуя о привычке хозяина затворять засов по поводу и без, господа бросились в горницу, почуяв неладное. И застыли, безвольно опустив руки… Евлампий Иванович висел головой в петле на потолочной балке. Поодаль лежало смятое ведро. Навьи нигде не было. Седой протолкался вперед:

— Эхма!.. На ремне удавился, — стащил шапку, перекрестился размашисто и выдохнул: – Попивали чайку… От так…

Вортош мерил шагами горницу, от злости и от бессилия молча скрежетал зубами. Оттого что дважды проворонили редкую удачу, одолевала его невыразимая словами досада. А оттого что не уберегли Евлампия Ивановича, подступала к горлу обида и горечь.

— Вортош, сядьте! — не выдержал Ревин. — Что проку метаться, как тигр в клетке?

— Я покажу!.. Я покажу этому отродью!.. Я сюда пехотный полк!.. И мелкой гребенкой все округу!.. Болота через чайное ситечко!..

Ревин укоризненно покачал головой.

— Любезный Вортош! При всем уважении, не могу все же не отметить вашу излишнюю эмоциональность. Двигать полки – не наш метод…

— Предложите ваш метод! Предложите хоть что-нибудь! Какого черта, вообще, вы мне делаете замечания?..

— Хорошо, — Ревин примирительно поднял руки. — Давайте воспользуемся способностью, данной нам Всевышним, — извлекать знания из уже имеющихся…

— Давайте! — Вортош уселся напротив и демонстративно закинул ногу на ногу.

— Соберем воедино известные факты. Навьи – не существа сверхъестественного толка. Это животные из плоти и крови, как и мы. Пусть и обладающие чрезвычайно мощным гипнотическим воздействием. Согласны?

— Возможно, — Вортош дернул плечом.

— Более того, это теплокровные животные. И то обстоятельство, что навьи носят человеческую одежду…

— Объясняется тем, что они мерзнут, — закончил Вортош. — Дальше что?

— Да! Им холодно! Стало быть, жить на голом снегу они не могут. Им нужно логово. Где можно согреться, поспать, спрятаться, наконец.

— Логично. И?..

— На болоте такое место найти затруднительно. В трясине не вырыть нору, лесов поблизости нет, кругом – голь, взгляду зацепиться не за что. А логово должно быть поблизости от людей, если угодно, от основного источника пропитания…

— Вы полагаете…

— Мы упускали заключение, лежащее на поверхности. Навьи живут рядом. Более того, они живут на хуторе!

— Невозможно!.. Где?.. Здесь даже домов пустующих нет, их сжигают…

— Так ли уж? — Ревин хитро прищурился. Вортош ненадолго задумался и пробормотал:

— Батюшки светы!.. А ведь вы правы!.. Амбар!..

Хуторяне роптали, хмурились, отводили взгляд. Ревин оглядел собравшихся числом около полутора десятков, покачал головой:

— Это что же, все?

— Все, — кивнул смотритель. — Даже бабок старых с печей подняли…

— А только не пойдем мы! — озвучил общую мысль Кривошеев. — Потому как нету такого закона, людей заставлять!..

— Правильно! — подхватил кто-то. — Вам-то что? Приехали, разворошили гнездо и укатили! А нам жить!..

— В Петербурхе у себя командуйте! — продолжал Кривошеев. — А здесь законы другие будут…

— Ты что же это, людей мутишь? — Вортош сгреб обходчика за грудки. — Да я тебя под суд!..

— А ну, отпусти! — на защиту сына бросилась мамаша. — Сначала порядок наведи да ряд разряди! Защиту дай! А потом уже и до суда дойдет! Ишь!..

Ревин придежал Вортоша за локоть, нахмурился:

— Законы, говоришь, другие? Так и есть! Один здесь закон: всяк сам за себя!.. Ходили мы сегодня на Гнилуху с Седым. Столько там народу лежит, что можно не только что тварей этих, черта лысого с кашей съесть! Коли всем миром… А поодиночке переломали вас, передушили. Отсидеться думаете? Сколько? По сторонам посмотрите! Доедают вас!.. Что молчите, не так?..

— Так! Так он говорит, люди! — жена смотрителя вскинула подбородок. — Не жизнь это, когда в страхе! Хуже смертушки такая жизнь! — женщина принялась баюкать проснувшегося ребенка.

— Не приказываю, — вздохнул Ревин. — Прошу. Не справиться нам вдвоем…