Ротмистр Гордеев

Всё следующее утро в лагере японцев царит подозрительная возня. Я практически не выпускаю из рук бинокль и всё время провожу на передке. Эх, взять бы «языка», но начальство категорически запретило любые вылазки. Опасаются, что так мы подтолкнём неприятеля к более активным действиям, не успев как следует подготовиться.

Напряжены все – и офицеры, и солдаты. В такой ситуации нет ничего хуже ожидания, поэтому я даже радуюсь, когда ночью меня будит Скоробут.

– Вашбродь, кажись, началось.

Сплю я в одежде, поэтому сборы занимают несколько секунд. Прохожу из землянки вдоль траншеи, замираю.

– С чего ты решил, что началось?

– Уж поверьте старому домовому! С минуты на минуту японцы в атаку пойдут. Сердцем чую.

– Хорошо, Кузьма. Поднимай бойцов.

Окопы быстро заполняются солдатами. Многие зевают и дрожат от холода. Кто-то хочет закурить, но я не даю. Снайперов с оптикой у японцев быть не должно, но это в моей истории, поэтому лучше быть настороже и не демаскировать себя.

Можно бы толкнуть перед ними речь, но я не политрук, да и политику партии и правительства до этих понюхавших пороху людей доводить не нужно. Они и так знают, что пойдут в бой за Веру, Царя и Отечество. Для них это совсем не пустые слова.

Внезапно над японскими позициями поднимается белёсый туман, ветер гонит его в нашу сторону, ещё немного – и он накрывает нас подобно облаку. Туман такой густой и плотный, что я с трудом вижу на расстоянии вытянутой руки.

– Может, передумает японец атаковать? В таком тумане и заплутать можно, – с надеждой говорит невидимый Скоробут.

– Странный этот туман… – вдруг произносит Бубнов. – Ненастоящий какой-то. Вот помню, как-то в лесу мне один шибко вредный браконьер попался, так я его туманом окутал, а сам поближе подобрался и ружьё с патронташем унёс.

Мне тоже категорически не нравится этот туман. Да, с одной стороны, атаковать при таком непросто, но с другой – можно подобраться незамеченным чуть ли не к самым окопам.

Амулет тихонько греется. На что он реагирует: на белую плотную стену или на того, кто может за ней прятаться? Подношу бинокль к глазам, напрягаю зрение до такой степени, что начинает идти кругом голова.

Щёлк! Щёлк!

Не сразу соображаю, что включается магическое зрение – дар уничтоженного мной демона Хихи.

Светло как днём не становится, но кое-что могу разглядеть. Прямо в клубах тумана в нашу сторону тихо крадутся ужасные существа. Нас с ними разделяют какие-то считаные сотни метров.

Глава 22

– Серебром! Пли! – командую я.

Если бы не пулемёты, тут бы нам и кирдык. В тумане не шибко прицелишься, что по демону, что по человеку. Даже мои амулет и дар магического зрения помогают так себе. В такой ситуации у автоматического оружия шанс попасть гораздо выше.

Из молочного тумана слышны проклятия, крики ярости и боли. Срабатывают и ловушки, которые мы с бойцами заготовили загодя, – те самые заострённые бамбуковые колышки, выпачканные в дерьме и нечистотах. Но порыв наступающих слишком яростен. Крики «банзай!» всё ближе.

Бойцы бьют залпами, пулемёты строчат, ловушки находят свои жертвы, а японцы – люди и демоны – прут и прут на наши позиции. Кроме обычных солдат противника в рядах наступающих какие-то похожие на гоблинов мерзкие существа.

– Это сикомэ, вашбродь, – шепчет из-за плеча верный Скоробут.

Сикомэ так сикомэ. Пуля, даже серебряная, как известно, дура, ей без разницы, кто перед ней: человек из плоти и крови или демон, весь пронизанный эфирными субстанциями.

Сперва всаживаю пулю в оскаленную харю сикомэ, прущего на меня с «арисакой» с примкнутым штыком. Демон падает. На его месте тут же вырастает японский солдатик с разинутым в диком крике ртом. Стреляю ему в грудь, солдатик спотыкается на бегу и падает почти на бруствере окопа. Сухо щёлкает курок. Так и есть, отстрелял весь барабан. Бойцы мои спешно перезаряжают свои «мосинки».

А противник прёт и прёт. В какой-то момент выстрелы с нашей стороны почти смолкают, только строчат пулемёты, собирая свою кровавую жатву. Лихорадочно впихиваю патроны в барабан револьвера. Вторая волна противников всё ближе – тёмные силуэты в белёсом тумане.

– Залпом! Пли! Залпом! Пли!

Враг так близко, что слышно, как пули с тупым стуком входят в тела.

– Стрелять без команды!

Грохот выстрелов учащается. И вот как прикажете в такой ситуации беречь патроны?

Пускаем в ход наши самодельные гранаты. Во все стороны летят комья земли и части тел противника. Уродливая голова японского гоблина с приплюснутыми остроконечными ушами и оскаленными в яростной гримасе кривыми клыками падает прямо передо мной. Зубы клацают от удара – полное ощущение, что последним посмертным движением он хотел укусить меня.

Японцы отходят. Думаю, небольшая передышка. Сейчас сформируют вторую волну и попрут снова. Спешно дозаряжаемся. Оставляю за себя старшим Бубнова, а сам с Кузьмой иду проведать четыре наши пулемётные команды.