Ротмистр Гордеев

Фёдор понимающе кивает и тоже убегает. Кузьма приводит двух наших коней. Вскакиваю в седло. Вокруг меня собирается ударная группа. Пулемётчики грузят свои «максимки» в пролётки.

– Слушай мою команду! Рысью – марш!

Шамхалов нас как бы возглавляет. А как с реальной субординацией на поле боя?

– Николай Михалыч, командуйте, вам сподручнее с вашими методами.

Ага, вот и ответ на мой незаданный вопрос.

Рысью вылетаем к окопам соседей справа. Да, дела тут скверные. Японцы уже в наших окопах, а по полю боя спешно подходят вражеские цепи. Командую тачанкам вести огонь по наступающим японцам, двигаясь вдоль линии окопов. А сам с бойцами спешиваюсь.

Спрыгиваем в окопы в самую гущу боя. Шашка в правой, револьвер в левой. В окопах противник упорный, они считают, что победа уже у них в руках. Однако две пулемётные тачанки наверху делают своё дело. Японцы отступают, оставив без поддержки тех, что уже ворвался в наши окопы. Кто-то ещё яростно отбивается, кто-то тянет руки вверх, сдаваясь на милость наших солдат.

Оглядываю разгорячённые успехом лица бойцов. Бросаю взгляд на Шамхалова.

– Будем радоваться или рискнём развить успех?

В глазах моего кавказского командира нескрываемый азарт.

– Рискнём! И пусть аллах поможет отчаянным.

– В атаку!

Часть бойцов помогают перетащить через линию окопов тачанки. Они мчат вперёд, мы бежим следом, преследуя отступающих японцев. Тачанки делают разворот, бьют в спины бегущему врагу, сея смерть и ещё большую панику. Японцы бегут так, что только пятки сверкают.

На их плечах мы врываемся во вражеские окопы. Сопротивления почти нет. Поле боя и первая линия вражеских укреплений – за нами. Переглядываемся с Шамхаловым. Силён соблазн продолжить удар и рвануть на следующую линию японских укреплений, но бойцы устали после двух отбитых атак и собственного успеха.

– Лучше вовремя остановиться, господин ротмистр, – отвечаю комэску на его незаданный вопрос. Лучше укрепиться на этих позициях, подтянуть подкрепление и с новыми силами развивать успех.

Шамхалов согласно кивает. Он скачет в тыл. Я оставляю на новых позициях тачанку Жалдырина с его вторым номером и половину своих бойцов, старшим оставляю старшего Лукашина, а сам возвращаюсь на свои позиции. Как там у Бубнова?

У Бубнова всё нормально.

– Японец хотел было в атаку рвануть, да передумал. Никак ваш удар у суседей, господин штабс-ротмистр, заставил его остановиться.

Здесь бы получить подкрепление да развить достигнутый успех.

Возвращается Элихманов, да не один – с Али Кули Мирзой. Подполковник бледен, но старается держаться в седле бодрячком. Интересно, выписали его из госпиталя или сбежал? Не удивлюсь, если сбежал.

Докладываю об обстоятельствах сегодняшнего боя и наших успехах. Перс благосклонно качает головой.

– Благодарю за службу, господин штабс-ротмистр. Я позабочусь, чтобы награды не обошли достойных.

– Господин подполковник, награды – это хорошо. Но гораздо лучше было бы развить успех. Я мог бы организовать ночную атаку на вторую линию японских окопов. Японцы не будут ожидать нападения.

Подполковник мрачнеет.

– Это как-то не по-рыцарски, Николай Михалыч. Да и не принято ночью действовать.

– Рыцари остались в прошлом. Современная война требует новых приёмов – таких, которых противник не ожидает. А мы сторожим вчерашний день.

Фух, высказался. А с другой стороны, только беднягу подполковника расстроил – он и так делает что может.

К нам подъезжает Вержбицкий, осаживает коня, козыряет Али Кули Мирзе.

– Господин подполковник, только что поступил приказ генерала Куропаткина. Из-за угрозы флангового удара противника необходимо отступить на подготовленные оборонительные позиции.

Что?!

С трудом сдерживаю язык, чтобы не нарушить субординацию и не высказать Вержбицкому всё, что думаю об умственных способностях Куропаткина. Поляк то ли что-то почувствовал, то ли прочитал в моём взгляде. Смотрит на меня с ухмылкой.

– Господин штабс-ротмистр, хочу напомнить, что командующему стратегическая обстановка видна лучше, чем вам из своего окопа. Это вам здесь сопутствует успех, а на нашем правом фланге противник серьёзно вклинился в наши позиции, так что в некоторых местах пришлось отойти на третью линию окопов.

– Не надо приписывать мне тех мыслей, которые я не высказал, – одёргиваю я Вержбицкого.

– Тогда потрудитесь выполнить приказ командующего.

Вержбицкий картинно козыряет и скачет от нас прочь. Вижу по лицам Али Кули Мирзы и Шамхалова, что и их приказ Куропаткина не порадовал.

– Командуйте, Николай Михалыч, – машет рукой расстроенный подполковник. – Отходим. Вы слышали приказ.

Глава 23

Командующий нашим корпусом барон и генерал Штакельберг досконально выполнил приказ командующего армией Куропаткина – «…С превосходящими же силами не доводить дела до решительного столкновения и отнюдь не допускать израсходования всего нашего резерва в бою». Изначально Штакельберг планировал оборонительные бои на подготовленных позициях южнее Вафангоу. Обнаружив против себя всего две дивизии, он решил повести наступление левым флангом. (Наша бригада обороняла правый фланг.)