Роузуотер

– Я не верю в ангелов, но вполне возможно, что в той хижине был инопланетянин. Я видел несколько видов в книгах, а некоторых из них встречал за эти годы. Один был у твоего мужа и чуть меня не прикончил. Проблема в том, что они генетически несовместимы с людьми и многие из них вымерли после Посещения.

– Я просто пересказываю тебе то, что мама рассказала мне, Кааро. – Она откидывается на спинку стула. – И я жива, хотя должна была умереть.

Я встаю.

– Полегче с выпивкой. Я пойду навещу кое-кого. Скоро вернусь.

– Мне все равно надо восстановить файлы из онлайна. Не возражаешь, если я останусь здесь?

– Только не взорви мне квартиру.

Я целую ее и отправляюсь домой к Клементу.

Интерлюдия: Вместе с течением. Роузуотер: 2066

Культ Йеманжи шагает по улицам, направляясь на юг. Процессию ведет жрица в белом, с прозрачными бусами, служители несут резные изображения и статуи богини. Они ведут с собой быка и семерых баранов. Процессия растянулась на полмили, а замыкает ее двухфутовая статуя Богоматери Протекающих Грудей.

Я знаю, почему это происходит, и испытываю двойственные чувства. В июне Йеманжа вышла из берегов и затопила бедные районы Она-око и Идову. Погибло четырнадцать человек, многие лишились жилья. Йоруба называют наводнение Омийале. Йеманжа – богиня рек, так что если случился потоп, значит, она сердится. Отсюда и процессия. Я иду следом, потому что… ну, я не знаю. По легенде, мужем Йеманжи был Орунмила. Орунмила – второй по силе среди богов йоруба и отец прорицания. Некоторые считают, что дар сенситивов сродни прорицанию, и я знаю, что в О45 работают сенситивы, использующие геомантию Ифа [41].

Что ничего не значит, но я все равно чувствую некое родство с богиней, и какая-то часть меня подозревает, что наши боги – инопланетяне. Поэтому я следую за ними до самого берега реки, которую мы назвали в ее честь. Все танцуют, поют и молятся, ноги перепачканы грязью. Они режут баранов, одного за другим, потом быка и, как одержимые, входят в транс, содрогаясь в конвульсиях. Пожалуй, только жрица сохраняет контроль над собой и почтительно выслушивает послание богини.

На закате все заканчивается и все расходятся по домам. Я сканирую ксеносферу, но за исключением угасающих воспоминаний очевидцев… ничего.

Глава двадцать четвертая. Лиджад, неизвестное местоположение: 2055

– Э-э-э… – говорю я.

Я в Лиджаде, в этом нет сомнения, и на меня направлено дуло двустволки. Я несколько сбит с толку и дезориентирован. Это именно то, чего я хочу. Ну, может быть, не совсем. Девушка, которая целится мне в лицо, это Ойин Да, Велосипедистка. Пожилой мужчина позади нее – профессор Алой Огене, который привел меня сюда. Ни разу воображение не рисовало мне сценарий, в котором я лежал на полу, пытаясь угадать, может ли стрелок промахнуться на таком расстоянии.

– У него нет оружия, Ойин Да, – говорит Огене.

– У меня нет оружия, Ойин Да, – говорю я. Поддерживаю с ней зрительный контакт, как, я слышал, делают дрессировщики, потому что понятия не имею, насколько далеко она может зайти.

– Кто ты? – спрашивает она.

На йоруба ее имя означает «пролитый мед». Ее разум бурлит, как неспокойное море, но мыслит она ясно. Не знаю, откуда я это знаю. Что-то изменилось во мне или моих способностях. У меня случались подобные всплески и раньше, но этот почему-то более устойчивый. Я знаю, например, что она не собирается меня убивать, что она никогда не убивала человека, хоть и умеет обращаться с ружьем.

– Я встану, – говорю я. Я предупреждаю ее, потому что вижу, что она все еще на взводе.

– Нет, ты останешься здесь, пока я не буду уверена, – говорит она.

– У него нет оружия, – повторяет Огене.

– Можно я хотя бы мясо с себя уберу? Мне немного противно, а рубашка дорогая. – Я по кусочку собираю содержимое пакета. На ум приходит мой отец, который учит меня резать козу, вскрывая живот по всей длине и называя все органы. Только мой отец никогда такого не делал. Воспоминание принадлежит одному из мужчин, стоящих вокруг. Чужие мысли в голове отвлекают, не дают сосредоточиться. Это будет непросто.

– Ты назовешь мне свое имя, – говорит Ойин Да. Она разговаривает странно, словно читает по книге.

Поддавшись импульсу, я говорю ей правду:

– Назову. Меня зовут Кааро. Я вор, и меня попросили найти тебя. – Я рассказываю ей все. Рассказываю, поражаясь, что могу выдергивать мысли из ее головы, словно початки кукурузы. Они плавают в эфире, видимые, аппетитные кусочки, у них есть вес, характер и запах. Сложно объяснить тому, кто этого не испытывал. Я чувствую, что она расслабляется. Нет, это кто-то другой, справа от меня, одна из женщин с покупками. Это ее пакет с мясом. Был. Она думает, можно ли спасти хотя бы его часть. В Лиджаде есть дети, и накормить их всех в последнее время непросто.