Ровена

Какие-то многоногие насекомые, похожие на водомерок, скользили по водной глади озера, и иногда подводные жители проглатывали их, после чего по воде потом долго расходились круги. В вечернем воздухе разносились звуки, издаваемые засыпающими птицами и просыпающимися ночными насекомыми.

Афра накинул куртку на плечи Дэймии, так как воздух у озера был гораздо свежее, чем возле домика. Она прильнула к нему, снова желая физического контакта. Он обнял ее за плечи и притянул к себе так, как будто уже много раз делал это. У Афры не было никаких проблем, подумала она, с их новыми взаимоотношениями. Его пальцы прижались к ее руке, и она обеспокоенно посмотрела на него, подозревая, что он хочет нарушить указания Истии. Он наклонил к ней голову.

— Прикосновение — это всего лишь прикосновение, Дэймия, любимая, — тихо сказал он, — и потому не надо волноваться. Я не могу рисковать процессом своего выздоровления даже еще больше, чем ты.

Дэймия бросила быстрый взгляд на свою бабушку, которая с ненавязчивостью завзятой дуэньи сидела на противоположном конце скамейки. Истия ясно давала им понять, что не обращает на них внимания. Что ж, сейчас, подумала Дэймия, возможно, так оно и есть. Истии должна быть неприятна сама мысль о том, что придется покинуть это уютное убежище, гарантировавшее ей полное одиночество. Они должны обязательно поблагодарить ее за эту жертву.

«Жертву…» — подумала Дэймия, и внезапно на ее сердце навалилась тяжесть. Так много мелочей напоминало ей о Лараке. Пальцы Афры снова сжали ее руку, и она встряхнула головой, чтобы избавиться от мучительных мыслей.

— Смотрите! — воскликнула Истия и показала на облако, окрашенное в нежнейший персиковый цвет лучами солнца, которое садилось вдали за холмами.

И они смотрели, завороженные красотой, тишиной озера и окружавшего их леса, очарованием и спокойствием наступающей ночи. Когда последние отблески солнечных лучей растаяли в небе, Истия удовлетворенно вздохнула и поднялась.

— Не оставайтесь здесь очень надолго. Ночной воздух довольно холодный, — сказала она, вручая им один из фонариков.

Она ушла, но еще какое-то время можно было видеть свет ее фонарика на дорожке к домику.

Дэймия, всегда физически подвижная, чувствовала, что не променяла бы пришедшее к ней ощущение покоя ни на что другое в целой галактике. И это волшебное спокойствие, к ее удивлению, она разделяла с Афрой. Искоса она посмотрела на него и в свете сумерек увидела, что на его лице отражается ее состояние покоя. Почему она никогда не замечала, какой у него мужественный профиль: высокий гладкий лоб, прямой нос, красивый широкий рот и твердый, хорошо вылепленный подбородок. И очень симпатичные уши. В его светлых волосах уже попадались седые пряди. Их было не много, но они были заметны.

Машинально она отбросила на затылок свою единственную седую прядь, которая падала ей на лицо.

— У меня седых волос больше, чем у тебя, — заметила она.

— Зато я гораздо старше тебя, любимая, — ответил он.

— Разве это плохо? — взволнованно спросила она.

Он посмотрел на нее и улыбнулся:

— Пока нет, но этот вопрос когда-нибудь обязательно возникнет. Мой возраст беспокоит тебя?

— Для меня ты всегда «Афра», — ответила она быстро.

Он хмыкнул:

— А для меня ты всегда «неподражаемая Дэймия». Знаешь, я ведь слышал, как ты протестовала против своего рождения.

— Это нечестно! — Она не любила, когда он напоминал ей о подобных вещах.

— А когда честность являлась составляющей каких-либо взаимоотношений? Достаточно сказать, что я знаю тебя с момента рождения. И это делает тебя для меня еще дороже.

Взгляд его желтоватых глаз, нежная линия губ и даже то, как он наклонился к ней, заставили Дэймию признаться себе, что она ничего не имеет против того, что скрывается за этими словами Афры.

— Но почему ты ждал так долго?

Уголки его губ поднялись вверх, и даже глаза его улыбнулись.

— Я ждал, пока ты будешь готова оценить меня. — Афра засмеялся и стал похож на беззаботного школьника, что сделало неуместным дальнейшее обсуждение его возраста.

«Ларак погиб еще совсем молодым», — пронеслось в ее сознании невольное сравнение.

Афра взял ее руки в свои.

— О чем грустном ты подумала на этот раз? Расскажи мне, любовь моя!

— Как я рассказывала тебе обо всех моих маленьких проблемах, — грустно улыбнулась Дэймия.

— Теперь я могу помочь тебе и в больших…

— Я все время думаю о… — Ее голос прервался.

— О Лараке. — Он нежно погладил ее руку. — Я сам много думаю о нем. Дэймия спрятала голову у него на груди, обняв его одной рукой за шею,

как она часто делала, будучи ребенком.

— Говорят, что эта боль со временем пройдет, — тихо сказал Афра. — Но между нами и его смертью пролегло еще недостаточно времени.

Дэймия резко выпрямилась.

— Кто сейчас заботится о Дженне? — потрясение спросила она, осознав, какую боль утраты должна чувствовать жена ее брата.

— Надо узнать у Истии… Мне кажется, нам лучше не пытаться «достать» ее. Мы просто пойдем и спросим.

— К такому ограничению трудно привыкнуть, — заметила она.

— Цель того стоит, любимая, — ответил он и протянул ей руку, чтобы помочь подняться со скамьи.