Ровесники. Немцы и русские (сборник)

В Иене он получил персональный ординариат по физике плазмы. Как член Берлинской Академии наук, впоследствии Академии наук ГДР, он принял руководство Институтом магнитных материалов в Иене после того, как его основатель и директор Мартин Керстен перебрался в Западную Германию. Штеенбек считался выдающимся специалистом, изобретшим перед войной в фирме «Сименс» в Берлине первый функционирующий «ускоритель электронов» – бетатрон и только из-за начавшейся войны не получил Нобелевскую премию. Я слушал у него факультативную лекцию «Внедрение в физику плазмы», в которой он ясно и понятно в свободной манере излагал свой предмет, выбирая слова всегда осторожно, почти слишком медленно – впечатляющая личность.

Он принимал участие также и в жизни студентов, посещая, например, традиционные балы физиков в столовой, которые организовывались студентами четвертого курса. В капустниках критиковались профессора и ассистенты, а также и политические события. Бал физиков 1956 года происходил непосредственно после событий в Венгрии в октябре и пародировал довольно открыто политическую ситуацию в ГДР. Некоторые из основных актеров опасались даже ареста из-за критики Государственной безопасности и обратились в поисках помощи к Штеенбеку. В длительных переговорах он пытался убедить их, следуя собственному примеру, в том, что они честно участвуют в сооружении социализма. Благодаря его контактам с министерствами государственной безопасности и высшей школы в Берлине ему сначала удалось предотвратить запланированные аресты.[7] Тем не менее в рамках широкой акции государственной безопасности в 1958 году некоторые студенты были осуждены на многолетнее заключение.

В подготовке нашего бала физиков осенью 1963 года у меня была возможность короткой беседы с Штеенбеком, который проявил заинтересованность состоянием подготовки и заплатил за врученные почетные билеты для профессоров с дополнительным пожертвованием в размере 100 марок.

В своем академическом институте Штеенбек установил по-настоящему прогрессивный руководящий стиль – вместо директора было правление из 3 сотрудников, поочередно председательствовавших. Также и рабочая атмосфера в институте считалась очень открытой и творческой. Регулярно проходили дискуссии, в которых сотрудники могли затрагивать самые щекотливые политические вопросы. Так, советский ученый спросил Штеенбека, который, пожалуй, слишком патетически превозносил преимущества социализма, как высока его зарплата. Штеенбек ответил правдиво: примерно 15 000 марок (тогдашняя очень высокая зарплата, чтобы удерживать ученых в ГДР при открытой границе в Берлине), на что советский коллега ответил, что теперь он верит его социалистическим убеждениям.

О пребывании Штеенбека в Советском Союзе с 1945 по 1955 год ходили тогда только слухи. Только в его воспоминаниях «Импульсы и действия», вышедших в 1977 году в Берлинском национальном издательстве, можно было узнать об этом более точно, то есть задолго до 1990 года, когда в Германии появились мемуары большинства немецких «приглашенных» ученых, а также открылись советские архивы. Штеенбек попал в апреле 1945 года в Берлине в советский плен и совершенно ослаб, когда Лев Андреевич Арцимович (1909–1973), ответственное лицо по разделению изотопов в «Атомном проекте», смог его освободить для сотрудничества. В течение первых двух лет он работал в Сухуми на Черном море над методом «разделительных сопел» для обогащения урана-235, который тем не менее не нашел применения. Он был более успешен с принципом газовой центрифуги, реализовав его с 1952 по 1954 год на Ленинградском Кировском заводе, после чего этот принцип стал самым важным методом по разделению изотопов в Советском Союзе. На Западе эта техника газовых ультрацентрифуг была запатентована его прежним сотрудником Хансом Циппе и была коммерчески успешной. Она, вероятно, используется для атомной программы Ирана.

Своей книге «Импульсы и действия» Макс Штеенбек предпосылает цитату Ленина: «Никогда нельзя забывать, что инженер никогда не придет к признанию коммунизма, как нелегальный пропагандист или литератор, а только по рабочим результатам своей науки». Книга впечатляюще описывает этот «путь развития неполитического только-физика из бюргерского мирка благодаря убедительной силе воздействия фактов к социалистически ангажированному ученому. В 1966 году Штеенбек стал иностранным членом Академии наук СССР, в 1972 году он получил от Академии наук медаль Ломоносова в золоте. Будучи специалистом по магнитогидродинамике, он указал в меморандуме, посланном в советскую Академию наук в 1971 году, на опасность ядерных реакторов на быстрых нейтронах, которые могут встретиться при самовозбуждении магнитных полей в больших жидкометаллических циркуляционных системах.

Роберт Депель